Со слезами на глазах он вернулся во дворец. В большой зале смеялись и пели подружки Гопы, но Сиддхартха не уделил им внимания. Спустилась ночь. Женщины смолкли и вскоре уснули. Тогда царевич взглянул на них, как будто увидел впервые.
Сон унес их заученную грацию, их сияющие взоры. Их прически распустились, рты приоткрылись, груди обвисли, а руки и ноги были напряженно вытянуты или неестественно согнуты.
— Мертвы! Они все мертвы! — вскричал царевич. — Я стою посреди кладбища!
И он бросился вон из дворца, направив свой путь к царским конюшням.
12. Сиддхартха покидает дворец своего отца
Он призвал своего конюшего, быстроногого Чандаку, и повелел:
— Приготовь немедленно моего коня Кантхаку, я отправляюсь на поиски вечного блаженства. Глубокая радость, которую я ощущаю, неодолимая сила, которая поддерживает мою волю, уверенность в том, что даже в одиночестве у меня есть защитник, — все это, взятое вместе, свидетельствует о близости к цели. Я нахожусь на пути к освобождению.
Чандака знал о повелении царя не выпускать Сиддхартху из дворца, но какая-то высшая сила заставила его повиноваться. Он отправился седлать скакуна. Кантхака был волшебным конем, сильным и. прекрасно выезженным. Сиддхартха слегка похлопал его по холке и сказал проникновенным голосом:
— Много раз, о благородный зверь, отец мой правил тобой в битвах, побеждая могущественных врагов. Сегодня я отправляюсь на поиск высшей благодати, так помоги мне в этом, о Кантхака! Нетрудно найти соратников по оружию и приятелей по удовольствию, нет недостатка в друзьях, когда мы достигли богатства. Но и соратники, и друзья оставляют нас в одиночестве, если мы вступаем на путь святости. Я уверен, что тот, кто помог другому делать добро или творить зло, получит свою долю и в добром, и в злом. О Кантхака, мной движет добродетельный порыв. Вручи мне твою силу и твою скорость, ставкой в этом забеге станет не только мое и твое спасение, но и спасение всего мира.
Так обращался царевич к коню, как к другу. В нетерпении он вскочил в седло — подобно тому, как солнце иногда опускается сверху на осеннее облако.
Ночь была ясной, и осторожное животное старалось не издавать шума. Никто не проснулся ни во дворце, ни во всем городе. Тяжелые железные засовы замыкали городские ворота. Обычно только слон, да и то с большим трудом, открывал эти запоры. Однако на этот раз они тихо открылись сами по себе, давая дорогу всаднику.
Покидая отца, сына и весь свой народ, Сиддхартха устремился прочь из города. В душе у него не было сожалений. Недрогнувшим голосом он воскликнул:
— Я не вернусь в город Капилы до тех пор, пока не увижу, чем кончаются жизнь и смерть.
13. Сиддхартха-отшельник
Кантхака унес его далеко от дома. Когда наконец зрачок солнца блеснул сквозь вежды ночи, благороднейший из людей достиг опушки леса, где жило много благочестивых отшельников. Беззаботно гомонили птицы, под кронами деревьев спали олени. Сиддхартха ощутил покой и решил, что дальше ему ехать не следует. Он спешился, ласково потрепал гриву коня. Счастье играло в его взоре и его голосе, когда он обратился к своему спутнику Чандаке:
— Воистину, этот конь обладает божественной мощью и быстротой. А ты, дорогой друг, разделивший со мной этот путь, еще раз доказал свою любовь и отвагу. Ты исполнил благородный долг, чем порадовал меня. Сколь редки люди, подобные тебе, которые могут сочетать энергию и преданность. Обычно людей объединяют корыстные интересы, но ты, не ожидая наград, показал себя настоящим другом! Поверь, ты помог моему счастью. Возьми коня и возвращайся в город. Я нашел лес, который искал.
Герой снял с себя украшения и протянул Чандаке.
— Возьми эти браслеты, — сказал он, — отнеси их моему отцу и скажи, пусть он верит в меня. Не надо печалиться, ведь если я принял отшельничество, то причина тому не любовь к друзьям или ненависть к врагам, не стремление занять место среди Богов. Мной движет достойнейшее стремление: уничтожить старость и смерть. Поэтому не печалься, Чандака, и не дай моему отцу почувствовать себя несчастным. Я покинул дом, чтобы избавить от несчастий всех. Несчастье порождается желанием; достоин жалости тот, кто стал рабом своих страстей. Когда человек умирает, всегда находятся наследники его удачи, но очень редко, скорее никогда — наследники его добродетели. Если отец мой скажет тебе: «Он ушел в леса раньше назначенного срока», — то ответь ему, что в нашей суетной жизни всегда должно быть время для укрепления добродетели. А лучше скажи ему, что у меня нет никаких достоинств и доблестей, что человека, лишенного достоинств, нельзя любить, а о тех, кого не любят, не стоит скорбеть.