— Выпей, Ганга, — сказал он. — Мы смеемся, а ты вот-вот расплачешься. Давай, смейся вместе с нами. Пей, вино научит тебя смеяться.
Ганга взял чашу и выпил. Он оживился. Выпил снова и сразу стал пьян. Однако продолжал пить, пока не свалился в тяжелом забытьи.
— Давайте, пока он спит, поспешим к нему домой, — сказали приятели. — Мы увидим его жену и узнаем, почему он прячет ее от всех.
Они вошли в дом Ганги. Вирупа сидела с зеркалом в руках и все смотрела на свое отражение. Ее глаза светились от счастья. В восхищении от ее красоты гости тихо отправились обратно, переговариваясь по пути:
— Мы теперь понимаем ревность Ганги.
А Ганга все еще спал. Они разбудили его и сказали:
— Велико твое счастье, друг. Что ты совершил такого, любезного Богам, чтобы заслужить жену столь редкой красоты?
— Это уже слишком! — вскричал Ганга. — Я не сделал вам ничего дурного, почему же вы оскорбляете меня так жестоко?
И он выбежал прочь. Он кипел от ярости и обиды. Рывком открыв дверь своего дома, Ганга почти бежал через залы, бормоча проклятия. Внезапно злые слова застыли у него на губах. Он даже побледнел от изумления. Прямо перед ним стояла женщина несравненной красоты и улыбалась. Постепенно разум снова вернулся к нему. Он тоже улыбнулся и спросил:
— О ты, кто появилась предо мной словно сияющая Богиня, только что восставшая со своего ложа из цветов! О благословенная, кто дал тебе такую красоту?
Вирупа рассказала ему свою историю. С тогодня они с мужем узнали настоящее счастье и искали любую возможность проявить свою веру в Закон и свое глубокое уважение к Учителю.
5. Хитрость Синги
Весь народ теперь презирал злых монахов, козни которых разоблачил Будда. И те с каждым днем все сильней и сильней лелеяли желание мести. Обосновавшись неподалеку от парка Джеты, они день и ночь шпионили за Буддой и его учениками. Но все было напрасно: они не увидели ничего такого, что дало бы им малейший предлог для клеветы на общину.
Наконец один из отшельников сказал своим приятелям:
— Мы уже долго наблюдаем за поведением этих монахов, их добродетель очевидна. Но мне кажется, я нашел способ отвратить от них умы людей. Я знаю девушку замечательной красоты. Ее зовут Синка, и она искусная обманщица. Я думаю, она не откажет нам в помощи, и очень скоро слава этого сакьи померкнет.
Синка удивилась их приглашению.
— Зачем вы посылали за мной? — спросила она.
— Знаешь ли ты монаха из Капилавасту, которого прославляют как Будду?
— Нет, но я знаю о его великой славе и слышала, что он сотворил много чудес.
— Этот человек — наш злейший враг, Синка. Он выставил нас на посмешище и опрокинул наше могущество. Ты должна поверить нам и принять нашу сторону. Если ты победишь победителя, то будешь прославлена, станешь самой знаменитой среди женщин, и хвалы о тебе разнесутся по всему миру.
Синку увлекли слова отшельников. Она заверила их, что Будда будет вскоре повержен, а имя его станет ненавистно для живущих на земле.
Теперь она каждый день приходила к парку Джеты и ждала часа, когда люди, внимавшие проповеди Учителя, начинали расходиться. Платье на ней было огненно-красное, а в руках она держала цветы. И если кто-нибудь, случалось, спрашивал ее:
— Куда ты идешь?
То она отвечала:
— А вам что за дело?
Войдя в парк, она дожидалась, пока все разойдутся, а потом отправлялась в жилище злых монахов. Там Синка проводила ночь, но на восходе вновь была у ворот парка. Убедившись, что ее постоянство замечено теми, кто просыпается рано, она возвращалась домой. И тем, кто спрашивал ее:
— Откуда ты идешь так рано поутру?
Она отвечала:
— А вам что за дело?
Через месяц она стала отвечать по-другому. Вечером она говорила:
— Я иду в парк Джеты, где меня ждет Благословенный.
Утром она говорила:
— Я иду из парка Джеты, где провела ночь с Благословенным.
И были такие убогие и легковерные людишки, которые верили ей и подозревали Учителя в нарушении целомудрия.
На шестом месяце она обмотала свое тело куском ткани. Глупцы решили, что она беременна, и стали везде говорить, что добродетель Учителя — лишь притворство.
Когда наступил девятый месяц, она привязала деревянный шар к толстому поясу у талии и приобрела расслабленную походку. В конце концов в один из вечеров Синка вошла в зал, где Учитель объяснял Закон. Дерзко предстала она перед ним и прервала его речь пронзительными воплями: