Стивен Кинг
Жизнь Чака
Акт III: Спасибо, Чак!
1
Марти Андерсон увидел билборд ровно за день перед тем, как Интернет окончательно пал. Восемь месяцев мировую сеть качало и трясло с момента первых коротких сбоев. Все соглашались, что это лишь временные трудности, и также все соглашались, что они-то уж как-нибудь переживут, когда весь перевитый проводами мир, наконец, погрузится во тьму – в конце концов, они же как-то существовали без Интернета, не так ли? Кроме того были и другие проблемы - массовые вымирания рыбы и птиц, например, плюс теперь ещё нужно было подумать и о Калифорнии: иду, иду, видать, скоро уйду.
Марти покидал школу поздно, потому что сегодня был наименее любимый день для учителей старшей школы, день родительских собраний. Как только начался их консилиум, Марти отметил, что мало кто из родителей был заинтересован в обсуждении успехов «маленького Джонни и маленькой Джейн» (или отсутствии таковых). Более всего они хотели дебатировать по поводу возможного краха Интернета, что навечно похоронит их аккаунты на Фейсбук и Твиттер. Никто из них не упомянул «Порнхаб», но Марти подозревал, что все явившиеся на собрание родители – как мужчины, так и женщины – также скорбели о неминуемом вымирании этого ресурса.
Обычно Марти поехал бы домой в обход магистрали – моментально, во-как, дома в мгновение ока, - но теперь это было невозможно из-за обрушения моста через Оттер-Крик. Это произошло четыре месяца назад и по сей день не было видно и намёка на ремонт; только оранжево-полосатые деревянные заграждения, уже грязные и выцветшие, сплошь покрытые граффити.
Так как объездной путь был закрыт, Марти не остаётся ничего другого, кроме как ехать по направлению к центру города, чтобы добраться до своего дома на Сидер Корт, как, впрочем, и всем остальным, кто проживал в восточной части. Благодаря собранию, он ушёл не в три, а в пять, в самый разгар час-пика, и путь, который в старые деньки занял бы от силы минут двадцать, теперь может затянуться на час, а то и дольше, потому что некоторые светофоры тоже не работали. По всей длине дороги были расставлены мигающие старт-стоп знаки, повсеместно ревели автомобильные гудки, визжали тормоза, бамперы смачно целовались, а средние пальцы то и дело мелькали в воздухе. На пересечении Мэйн и Маркет Марти вынужден был остановиться минут на десять, так что у него было предостаточно времени, дабы изучить билборд, висящий на вершине здания банка «Мидвест Траст». До сегодняшнего дня он рекламировал одну из аэролиний, «Дельту» или «Соутвест», Марти не помнил, какую именно. Сегодня же, две счастливые, держащиеся за руки стюардессы уступили место фотографии круглолицего мужчины в очках с чёрной оправой, которые сочетались с его чёрными же, аккуратно уложенными волосами. Он сидел за рабочим столом с шариковой ручкой в руке, без пиджака но с галстуком, повязанным вокруг воротника его белой рубашки. На руке, державшей шариковую ручку, был виден серповидный шрам, который по каким-то причинам не был сведён или закрашен с помощью аэрографии* (одна из техник изобразительного искусства, использующая аэрограф в качестве инструмента для нанесения жидкого или порошкообразного красителя, применяют для создания боди-арта). По мнению Марти он был похож на бухгалтера. На образовавшийся под ним затор он взирал с бодрой жизнерадостной улыбкой с высоты своего насеста на вершине банковского здания. Над его головой, на синем фоне, было выведено его имя: «ЧАРЛЬЗ КРАНЦ». Под его рабочим столом, на фоне красном, сообщалось: «39 ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЕТ! СПАСИБО, ЧАК!».
Марти никогда не слышал о Чарльзе «Чаке» Крантце, но полагал, что он, должно быть, большая шишка в «Мидвест Траст» раз удостоился освещённого прожекторами билборда после выхода на пенсию. Сам билборд имел в высоту, наверное, футов пятнадцать, а в ширину и вовсе все пятьдесят. И это фото должно быть из его старых, раз он проработал в банке почти сорок лет, а его волосы уже должны побелеть.
- Или совсем исчезнуть, - сказал Марти и провёл рукой по своим истончающимся соломенным волосикам.
Ему удалось продраться к главному перекрёстку в центре города спустя пять минут, когда в потоке машин на мгновение образовался просвет. Он юркнул туда на своём «приусе», создавая аварийную ситуацию и игнорируя кулак, которым потрясал мужчина, тормознувший в паре дюймах от него и едва не поцеловавший его бампер.
На вершине Мэйн-Стрит его ждал очередной затор и новая аварийная ситуация. К тому времени, как он добрался до дома, Марти начисто забыл про билборд. Он проехал в гараж, надавил на кнопку, опускающую дверь, а затем просидел целую минуту, тяжело дыша и стараясь не думать о том, что завтра утром ему придётся совершить такой же пробег сквозь плотный строй автомобилей. Если он, конечно, хочет попасть на работу, а не взять очередной больничный (которых у него накопилась уже целая гора), что казалось весьма заманчивой перспективой.