3
Ровно в восемь Бабуля послала Дедулю в круглосуточный магазин в конце улицы за молоком для яблочных хлопьев Чака, чтобы приготовить на следующее утро.
- И даже не думай сесть за руль. Прогулка поможет тебе протрезветь.
Дедуля не стал возражать. Он вообще редко спорил с Бабулей, а когда всё же пытался – ничего хорошего из этого не выходило. Когда он ушёл, Бабуля – простите, Баба, - присела рядом с Чаком на диван и обняла его за плечи рукой. Чак положил голову на её пухлое мягкое плечо.
- Он небось все уши тебе прожужжал о своих призраках? Тех, что живут в башенке?
- Э-э, да, - не было смысла лгать; Бабулю так просто не проведёшь. – Они там и правда есть? Ты их видела?
Бабуля фыркнула.
- А ты как думаешь, здоровяк? – Позже до Чака дойдёт, что это совсем не ответ на заданный вопрос. – Я бы не стала слишком уж обращать внимание на болтовню, которую распространяет твой Деда. Он хороший человек, но иногда он выпивает больше, чем надо. А уж тогда он заводит свою любимую шарманку. Уверена, ты понимаешь, что я имею в виду.
Чак понимал. Он не раз слышал от Дедули вот такие мантры: Никсон должен сидеть в каталажке; пидоры захватили американскую культуру и покрасили её в розовый цвет; а тот спектакль под названием «Мисс Америка» (Бабуля его обожала) был основным мясным шоу на телевидении. Но он никогда даже не заикался о привидениях в башенке до этого вечера. По крайней мере, Чаку он ни слова об этом ни говорил.
- Баба, а кто такой малец Джефферсов?
Она вздохнула.
- Это очень грустная история, пацанЧак, - (это была одна из её шуточек). – Он жил выше по району и был сбит пьяным водителем, когда бежал за мячиком по улице. Это случилось уже давно. Если твой Дедуля говорил тебе, что видел это до того, как произошёл печальный инцидент, он, конечно, ошибается. Или же просто решил подшутить над тобой.
Бабуля всегда знала, когда Чак врал; тем вечером Чак открыл, что этот талант может работать в обе стороны. Он это понял, когда Бабуля внезапно перевела взгляд с него на телевизор, будто то, что происходило на экране было для неё интересным. Но Чак-то знал, что Бабуле глубоко наплевать на бейсбол, даже на Высшую Лигу.
- Дедуля просто слишком много пьёт, - сказала она и на этом беседа завершилась.
Может, и так. Вероятно, так. Но после этого Чак стал дико пугаться башенки, с её запертой дверью на верху короткого лестничного пролёта (всего шесть ступенек), узкого и тесного, освещённого единственной голой лампой, свисающей на чёрном проводе. Но притягательность - сестра-близнец страха, и иногда, после того вечера, когда бабушки и дедушки не было дома, Чак осмеливался вскарабкаться по тем ступеням. Он дотрагивался до Йельского навесного замка, содрогаясь, если он начинал дребезжать (звук, который мог потревожить призраков, запертых внутри), а затем быстренько спускался, оглядываясь через плечо, на ходу. В такие моменты очень легко себе представить, как дужка замка выскакивает из паза и он падает на пол. Дверь со скрежетом открывается на своих старых неиспользуемых петлях. Если бы такое случилось, Чак полагал, что умер бы от испуга.
4
А вот подвал, с другой стороны, был нисколечко не страшен. Он был ярко освещён флюоресцентными лампами. Дедуля проводил тут много времени, занимаясь резьбой по дереву, после того, как распродал свои обувные магазины и вышел на пенсию. Тут всегда приятно пахло опилками. В одном углу, подальше от строгального и шлифовального станков, а также ленточной пилы, которую ему строго-настрого запрещалось трогать, Чак отыскал коробку старых Дедулиных детских детективов «Братья Харди»* (серия детских детективов, написанных различными литературными призраками под псевдонимом Франклин У. Диксон). Они были уже весьма устаревшими, но достаточно интересными. Однажды он читал «Зловещий Знак» на кухне, дожидаясь, пока Бабуля извлечёт из духовки очередную партию печенья, когда она выхватила книгу у него из рук.
- Для тебя это уже детский лепет, - сказала она. – Пора повышать ставки, пацанЧак. Подожди-как здесь.
- Я как раз добрался до самого интересного, - протестовал Чак.
Она фыркнула. Звук, которому только еврейские Бабы придают значимость истинной справедливости.
- В этой книжонке вообще нет ничего интересного, - заявила она и забрала книгу.
А вернулась она с произведением под названием «Убийство Роджера Экройда»* (детективный роман Агаты Кристи, опубликованный в 1926-ом году).
- Вот это действительно хорошая мистическая история, - сказала она. – Безо всяких подростков-болванов, разъезжающих на какой-то колымаге. Считай это своим крещением настоящей литературой. – Она немного подумала. – Ну, это, конечно, не Сол Беллоу* (американский писатель еврейского происхождения, прозаик, известный также, как эссеист и педагог), но тоже неплохо.