— Берете каждый по сектору, а я возьму два, как самый жадный, — скомандовал Аргент, потирая в предвкушении руки.
Холодный утренний ветер заставлял покрываться кожу противными мурашками, ерошил непривычно короткие волосы и выжимал из глаз слезы. Хотя, возможно, дело было вовсе не в ветре. А во всей ситуации, сложившейся на этом пологом холме, с ровной долиной с одной стороны и густым лесом с другой. Мокрая трава давно промочила брюки до колен и те неприятно липли к коже, усиливая холод. И рукоять кинжала казалась куском льда, который медленно вымораживал руку.
«Мне так холодно, — Эрика старалась не дрожать. — Неужели я никогда не согреюсь?»
Она выпрямилась, не показывая нахлынувшей слабости. И встретилась взглядом с серыми глазами. Их обладатель уже некоторое время наблюдал за ней, сощурившись и заложив пальцы за широкий пояс. Грива рано поседевших волосы свободно трепетала под порывами ветра, который, казалось, не причинял мужчине никакого дискомфорта.
— Ну давай, — даже улыбка отдавала жестокостью. — Покажи всем, что ты моя дочь. Пройди испытание.
Эрика незаметно сглотнула и покрепче ухватила кинжал. Сейчас она находилась на вершине холма, в окружении молчаливых зрителей. А впереди возвышался столб: самый обычный, плохо оструганный, с привязанным к нему молодым парнишкой. Почти всегда в качестве жертвы Испытания используются пленники, но иногда случается и такое. Эрика парнишку знала. И даже дружила с ним, с самого раннего детства. Но законы ротанцев жестоки: не можешь драться — умрешь. А уж человеку с травмами обеих колен и подавно не выжить. Эрика бросила взгляд на отца: ведь он специально дал ей эту жертву.
— Пожалуйста, — слова срывались с губ, уносимые ветром. — Не надо. Дай мне другого!
— Не заставляй нас ждать. Я и так уже слишком разочарован.
От этих слов все сжалось внутри. Да, она слабая, она не может видеть чужую боль, бледнеет при виде крови и любит спасать жизни, а не забирать. Но от этих холодных слов почти бегом добралась до столба.
— Прости, — кинжал стал медленно подниматься. Друг молчал: он все понимал, и даже не осуждал ее. Это норма и это закон. Да, именно по закону она сейчас убьет близкое ей существо и станет, наконец-то, гордостью семьи.
— Нет, — кинжал опустился. — Нет, не хочу…
— Эрика, прекрати… — зашипел пленник. — Ты не посмеешь!
— Мы же… — она откашлялась, голос зазвучал неожиданно громко, когда девушка обернулась к зрителям. — Мы же высокоразвитая раса! Зачем нам этот дикий обычай, который ломает душу?
Она подписала себе приговор этими словами. И прекрасно знала это, но в глубине души все же теплилась надежда, что не посмеет…свою родную дочь…
— Все, — слова ударили хлесткой пощечиной. — Мне надоел этот цирк, ты провалила Испытание, дура!
Она даже не заметила как кинжал вылетел из его руки, пронесся мимо ее лица и вонзился в горло жертве. Парень дернулся и обмяк.
— Папа! За что?
— Ты — следующая, — рука с тяжелым золотым браслетом приглашающе повела в сторону.
Круг разомкнулся, образуя узкий проход. Она знала, что будет потом. И поэтому бросилась бежать. Быстрее и как можно дальше. Пока есть время, пока они набираются азарта. Отбежать и попробовать открыть проход в безопасный мир, если у нее получиться.
Но ей не дали достаточно времени. И первый же камень больно ударил под коленку…
— Аргент, у нас тут кое-что интересное, — голос Ярина отвлек от задумчивого созерцания картин двух незнакомых миров. Мужчина отвел глаза от синего леса, который подозрительно напоминал отрубленные гигантские уши.
— Ну?
— Посмотри, похоже здесь разборки.
— И что? — молодой ученый неохотно подошел и глянул через плечо напарника. По экрану двигались мелкие фигурки: одна впереди, а остальные неумолимо нагоняли.
— Увеличь изображение.
Картина послушно приблизилась. Темноволосая девчонка в серых брюках и майке убегала от толпы. Прихрамывала, падала, но снова вставала. А когда камень ударил в плечо, то даже не поморщилась, а лишь прибавила скорость, закрывая голову.
— Что за мир? — поинтересовался Аргент, и, не дожидаясь ответа. — Свет, давай туда. Как войдем, сразу оглушай всех, заодно и новое оружие опробуем. А девушку не трогай.
Нет, ее точно не собирались отпускать живой. И уже сто раз могли бы убить, но вместо этого растягивали удовольствие. Это назывались «Охотничьи гонки». Загнать жертву до такой степени, когда она упадет без сил. И только тогда положить конец ее мучениям.