«Нет, книга не выставляла его в каком-то там особо темном свете, не нарушала пропорций между положительным и отрицательным, не разоблачала его серьезные проступки (да нечего было разоблачать). В ней просто излагалось все так, как есть. Любопытно (Петр Квантович только потом, задним числом обратил внимание на эту особенность, что книга повествовала почти без общих картин, без каких-либо новых подробностей - только о том, что он сам помнил. Вот не помнил он, к примеру, как звали ту давно усопшую сестру Дины Матвеевны, - хотя ведь звали же ее как-то! – и в книге ее имени не было. В то же время книга не была дотошным протокольным изложением, она и обобщала, проводила параллели, делала выводы, но опять же только на основании того, что он без нее знал и помнил.
...
Петр Квантович листал страницу за страницей. Здесь все было: как после войны постепенно выравнивалась жизнь, как мальчик рос, набегал с ребятами на чужие сады, дружил, влюблялся, учился танцевать “шаг вперед, два шага вбок” - танго; как страдал от мальчишеской неполноценности, от плохой одежды, как кончил школу, уехал учиться в Харьков в политехнический институт, как двигался с курса на курс, как преуспевал в общественной работе, как защитил диплом и приехал сюда работать, как женился, как сделал первое изобретение, как погуливал в командировках, как продвигался по служебной лестнице, с кем дружил и с кем враждовал… Словом, как из мальчика на трехколесном велосипеде превратился в того, кто он ныне: в Петра Квантовича, приметного в институте специалиста, умеренного семьянина, среднего инженерного начальника, сильного - по мнению других и по собственному тоже - и умного человека.
И вот сейчас этот сильный (по мнению других, да и по собственному) человек сидел, ошеломленно уставя полный стыда взгляд на окно, за которым сгущались фиолетовые сумерки, и соображал, что ему делать. Топиться? Вешаться? Подавать в суд?
Или наскоро собрать чемоданчик и бежать в места, где у него нет ни родственников, ни знакомых?»
В.Савченко, «Жил-был мальчик», Рассказ, 1969
Но наконец переход энергии в высшие тела окончен. На девятый день Душа как будто получает приговор, рождаться ей вновь или не рождаться. Это приговор на формирование нового тонкого тела, но еще вовсе не решение о дальнейшем рождении в физическом теле. Это момент, когда «чистый дух» приобретает то, что в тибетском буддизме называют «иллюзорным телом», и получает способность к речевому мышлению и восприятию зрительных образов. Это этап, когда душа наконец-то в полной мере осознает свое существование в высшем мире, что случается обычно на девятый день. Теперь, с девятого по сороковой день, душа ищет ту форму, в которую она воплотится в физическом мире. Она, подобно ребенку, постепенно встает на ноги и начинает понимать происходящее вокруг.
Можно было бы набирать эти ощущения из отдельных свидетельств спиритов или пациентов д-ра Ньютона, но у нас есть уже упоминавшийся выше источник, книга г-жи Баркер «Письма живого усопшего», из которого можно выбрать очень интересный материал. Это свидетельства очевидца от того момента, когда он получил новое тонкое тело, до принятия решения о воплощении в теле физическом.
«...Не видел здесь тьмы
Я не видел здесь тьмы. Здешний свет удивительный, гораздо удивительнее, чем солнечный свет юга.
...Ощущаю свое тело
Иногда — я совсем один, иногда — в окружении других.