В молодости он, вероятно, получил превосходное образование и, быть может, учился в том, если можно так выразиться, университете, который основал в Риме Веспасиан, обеспечивший его при этом лучшими профессорами красноречия и научных предметов.
Любовь к литературным занятиям, по-видимому, и сблизила Светония со знаменитым Плинием Младшим. В остальном, по крайней мере, между ними было мало общего. Плиний был старше своего друга приблизительно десятью годами, выше его и по званию, и по положению, и по влиянию.
Но многосторонне образованный, высоко уважаемый императором и богатый Плиний, к тому же консул и затем губернатор Вифинии, недаром считался одной из самых светлых личностей своего времени. Это был мягкий и доброжелательный человек, благородно стремившийся ко всему прекрасному, — правда, не чуждый подчас мелочного самолюбия и самодовольства, вполне бескорыстно поддерживавший литературные таланты современников и, в случае нужды, охотно помогавший им своим кошельком, благодаря своему крупному состоянию. В его доме собирались все тогдашние литературные светила, поэты и остряки. Впрочем, здесь не всегда шла речь о литературе, Плиний никогда не отказывал и в нравственной поддержке, замолвив о том или другом лице словечко у императора. Сама хозяйка дома, Кальпурния, принимала живое участие в вопросах, касавшихся литературы.
Неудивительно, что поэт, оратор, писатель и замечательный эпистолограф заметил Светония. Между ним и Плинием начинается переписка, которой мы обязаны, как было сказано выше, большинству наших биографических данных о Светонии и в которой Плиний выступает в роли «отца Глейма».
В своих письмах Плиний рисует нам нравственный облик своего друга как человека и как ученого. Ему нравится его скромность и приятный характер, а равно его любовь к историческим занятиям и археологии. Вообще, из этих писем видно, какая тесная дружба связывала Светония и Плиния. Они дают друг другу советы и помогают в общих делах и частной жизни. Так, Плиний пишет[7] одному из своих приятелей, Бебию, чтобы он купил Светонию небольшой участок земли вблизи Рима и не переплатил за него. Из подробностей письма ясно, как трогательно заботился Плиний о своем друге.
Из другого, более раннего письма[8] мы узнаем, что Светоний занимался, между прочим, адвокатурой. Письмо это важно для характеристики нашего историка, благодаря ему мы видим, что Светоний, с такой тщательностью перечисляющий в биографиях императоров все чудесные явления, сны и предзнаменования, лично был страшно суеверен, как настоящий сын своего века. Он просит Плиния выхлопотать ему отсрочку разбора дела, так как ему приснился нехороший сон. Просвещенный Плиний пеняет Светонию за его суеверие, указывает на аналогичный пример в своей жизни, но в конце письма обещает выхлопотать ему отсрочку, если только он настаивает на ней.
Этим, однако, не ограничились заботы неутомимого Плиния о судьбе своего друга. В 104 году через Нератия Марцелла ему удалось выхлопотать Светонию место военного трибуна. Должность военного трибуна была тогда первою ступенью государственной службы. Но военная служба была, очевидно, не по душе мирному ученому, и тот же Плиний, после настоятельной просьбы Светония, со своей обычной любезностью согласился передать место трибуна его родственнику, Цезеннию Сильвану.
В 109 году Плиний должен был уехать в качестве наместника Вифинии и Понта. Светоний был в его свите, затем вернулся в Рим. Но общение между друзьями не прервалось. Плиний продолжает оказывать Светонию серьезные услуги заочно. Путем прямого обращения к императору он выхлопотал Светонию, не обладавшему материальными средствами и, по римским понятиям, голодному ученому, «права троих детей» (jus trium liberorum). С последними был связан целый ряд преимуществ и выгод, например, в деле принятия наследств. Брак Светония оставался бездетным, между тем лица, не имевшие детей, лишались права получения наследства после родственников или же, как это практиковалось тогда, после друзей. Только воля императора могла допустить отступление от закона.
В письме Траяну, относящемся, вероятно, к 110 году, Плиний горячо рекомендует друга своему повелителю. «Познакомившись с характером и наклонностями Светония Транквилла, одного из честнейших, порядочнейших и ученейших людей в мире, я, Государь, успел давно подружиться с ним и научился ценить его тем больше, чем ближе присматривался к нему», — пишет он цезарю[9].
9
Suetoniuni Tranquillum, probissimum, honestissimum, eruditiessimum virum, et mores eius socutus et studia iam pridem, domine, in contubernium adsumpsi tantoque magis diligere coepi. quanto nune propius inspexi. (Ad Trajanum. XCIV. Epist. Recognovit C. F. XV. Muller. Lipsiae 1903).