— Так я и думал. — Он больше не старался говорить тихо. — В этих местах обычно бывает вход в лабиринт коридоров, прорытых куницами, ящерицами или земляными крысами. Идем. Где-нибудь найдем другой выход.
И мы поползли, он впереди, я сзади, по штольням, в которых он едва помещался, вниз, вверх, сворачивая в боковые ответвления, заползая в тупики, откуда приходилось задом возвращаться к главному проходу подземного лабиринта. Однако через час или около того мы и вправду оказались на свободе. Уже наступил вечер, когда великан осторожно высунулся наружу, огляделся и с трудом выкарабкался на волю. Он протянул мне руку, и вот я уже тоже стою в тени дуба, а за ним видна опушка леса. Солнце только что село. Я весь перемазался в грязи и иле. А великан, который выглядел как и раньше, тут же двинулся через лес. Я направился за ним. Мы прыгали от укрытия к укрытию и, согнувшись, прятались за ветвями деревьев и кустами камыша. Когда совсем стемнело и над лесом взошла огромная луна, мы добрались до дома; это были скорее руины, кучи обломков, камней и балок, с окнами без стекол и с перекосившейся дверью. Великан вошел внутрь. У него в руке снова оказался фонарик, нет, это, когда было надо, сам собой светился его сжатый кулак. Я пошел за ним. Мрачное помещение, а в нем — длинный стол и шесть, не то семь табуреток. Все кривое и косое. Раковина, полная посуды, покрытой паутиной. Шкаф. Лестница наверх, с крепкими перилами, правда, балясин кое-где не хватало.
— С тех пор как я остался один, я редко бываю здесь, — произнес великан. — И предложить тебе ничего не могу, ни пива нет, ни молока. Но ты все-таки устраивайся. — И он исчез за дверью в темном конце комнаты.
Я уселся на табуретку и стал слушать, как он, ругаясь, возился в соседнем помещении. Наконец мой спаситель появился снова, волоча за собой огромную картонную коробку. Размером она была намного больше гнома. Я вскочил и помог ему. Смеясь, как смеется человек, который хотя уже и стар, но позволил себе детскую шутку, он снова исчез за дверью и вернулся с бечевкой, на которой Злюки могли бы облазить все восточные стены. А еще он притащил рулон упаковочной бумаги.
— Должно получиться, — сказал великан и осмотрел рулон. Двумя руками он поднял ручку, которая была с него самого, и окунул ее в бочку, полную чернил. — Какой адрес?
— Нана и Ути, — сказал я. — А как называется это место, я не знаю.
— Зато я знаю, — захихикал он и написал адрес на упаковочной бумаге. У него был почерк как у гота или монаха позднего Средневековья. — Залезай.
Я улегся в коробке, и он закрыл крышку. Казалось, будто лежишь в гробу. Он завернул коробку в бумагу, опрокидывая меня при этом то на левый бок, то на правый, то на живот и снова на спину.
— Эй! — закричал я. — Ау!
Но его больше не интересовало, что со мной происходит, наоборот, завязывая бечевку, он тряс меня еще сильнее. А когда я снова лежал на спине, надо мной послышалось какое-то царапание.
— А сейчас что вы делаете? — крикнул я.
— Я пишу имя отправителя. — Его голос прозвучал совсем рядом. — Так положено. То-то твои удивятся, когда получат посылку от Франца Йозефа Хубера.
Вот так. А потом он отнес меня на почту, и теперь я снова здесь.
Зеленый Зепп закончил свой рассказ.
Гномы кинулись к нему толпой, все обнимали его. Каждому хотелось пожать ему руку. Кобальд облобызал его сверху донизу, и Новый Дырявый Нос тоже поцеловал его. Даже Злюки сияли. Зеленый Зепп наслаждался их восторгом и смеялся. Но потом, протиснувшись меж гномов, подошел по мне. Мои собратья полукругом стояли у него за спиной. Он смотрел на меня.
— Желтая одежда, — сказал я. — Ты не объяснил, как у тебя оказалась желтая одежда.
— Да ведь поэтому я и рассказал всю эту историю! — воскликнул Зеленый Зепп и постучал указательным пальцем себе по лбу. — Конечно. Желтая одежда. Значит, дело было так. В доме, где находилась почта, у великана было еще и что-то вроде склада. Там лежало все, что нужно гномам: оставшиеся с давних времен куртки, шапочки, фонари, крючья. Ну и я сказал ему, что в такой одежде не могу вернуться домой. Таким оборванцем. Да они меня просто не узнают, Старый Фиолет, или Кобальд, или остальные Зеппы. Великан пошел, бормоча и ворча, вдоль полок и наконец вернулся с тяжелой кадкой и кисточкой размером с метлу. Конечно, это были товары для людей. Понятия не имею, откуда он это взял в своей глуши. Да. Итак, я встал, а он покрасил меня — вначале сзади, потом спереди — с головы до ног.