– Ты, сударыня императрица, не заснула после утомительных утех?
Екатерина вздрогнула от неожиданности и продолжила:
– Ты по-прежнему интересуешься…
– Конечно, твой рассказ просто поразителен по своей откровенности.
– После охоты, – вспоминала Екатерина II, – поднялась чудовищная буря, нам пришлось ночевать, вот тут все и произошло, явился Сергей со своими страстными признаниями, ну, я и не устояла, я тоже любила его, и мне уже далеко за двадцать, а в то время рожали в шестнадцать. А потом все пошло по правилам, по дороге в Москву я почувствовала, что беременна, но скинула с диким кровотечением. Через несколько месяцев опять скинула… А дело было так… Императрица подарила нам загородное поместье, Петр после необходимой ему операции бывал в моей постели, я была терпеливой и сдержанной. А после того как вновь скинула, мадам Чоглокова привела акушерку, которая кое-что существенное объяснила мне. Сергея Салтыкова отправили посланником, вел он себя нескромно, даже вызывающе, Разумовского сменил Иван Шувалов в качестве фаворита императрицы, началась придворная возня, возвышалась то одна фамилия, то другая, канцлер Бестужев и вице-канцлер Воронцов враждовали между собой, а нас поселили в доме Чоглоковых, установив за нами строгий контроль. Петр чаще стал бывать со мной, и если раньше доктора говорили, что он не может иметь детей, то теперь заявили о полном его выздоровлении. В начале 1754 года мы несколько недель жили в одиночестве, вскоре я забеременела, а 20 сентября родила Павла. Вот и все мои сексуальные приключения…
– А потом? Сергей Салтыков долго был твоим любовником, ведь он был красавец писаный, что-то не верится в его верность тебе, матушка императрица.
– Ты, Гриша, прав, добился своего и… Царедворцы слишком ветреные. И в Швеции он не умерял своей любовной страсти, чуть ли не на всех красавиц смотрел как на своих любовниц. Я сначала не верила этим слухам, но пришлось, даже его друзья не опровергали эти дурные вести. Когда Сергей возвратился, вроде бы не возражал против возобновления наших отношений, я назначила ему свидание, но он не пришел, а я часа три его ждала, уж очень он был хорош.
– В постели?
– Да, и в постели, он был страстный и неутомимый…
– А потом граф Понятовский и Григорий Орлов?
Процитируем слова из воспоминаний графа Понятовского: «Сперва строгое воспитание отдалило меня от всяких беспутных сношений; затем честолюбивое желание проникнуть и удержаться в так называемом высшем обществе, в особенности в Париже, охраняло меня в моих путешествиях, и целая сеть странных мелких обстоятельств в моих попытках вступить в любовные связи в других странах, на моей родине и даже в России как будто нарочно сохранила меня цельным для той, которая с той поры властвовала над моей судьбой». Он увидел Екатерину и влюбился в нее. Потомок польских дворян, сын графа Понятовского, который участвовал в походе шведского короля Карла ХII против России, племянник могущественных князей Чарторижских, секретарь английского посла сэра Хэнбери-Уильямса, Понятовский был замечен канцлером Бестужевым, увидевшим в нем как раз того, кто ему был нужен для укрепления отношений России с европейскими государствами. Он был молод, искал успеха у русских женщин. Канцлер подсказал ему верный путь – увлекайся перспективными женщинами. Лев Нарышкин, его верный помощник, ввел обаятельного поляка в круг Екатерины. Понятовский недолго колебался – красота и ум Екатерины сразу его покорили. Вот портрет Екатерины словами Понятовского: «Ей было двадцать пять лет; она недавно лишь оправилась после первых родов и находилась в том фазисе красоты, который является наивысшей точкой ее для женщин, вообще наделенных ею. Брюнетка, она была ослепительной белизны; брови у нее были черные и очень длинные; нос греческий, рот как бы зовущий поцелуи, удивительной красоты руки и ноги, тонкая талия, рост скорей высокий, походка чрезвычайно легкая и в то же время благородная, приятный тембр голоса и смех такой же веселый, как и характер, позволявший ей с одинаковой легкостью переходить от самых шаловливых игр к таблице цифр, не пугавших ее ни своим содержанием, ни требуемым ими физическим трудом…» С первых минут Понятовский забыл, что существует Сибирь, которая обычно ждала незадачливых любовников императриц и великих княгинь. И вскоре он стал ее любовником.
– Да, Гриша, а потом граф Понятовский, от которого я родила свою дочку, Анну Петровну, которая недолго прожила, а графа я не могу и сегодня забыть… В апреле 1762 года я родила от Орлова графа Бобринского, такой же красавец, как граф Орлов, и такой же требовательный, он становится просто невозможным в своих притязаниях…