– Не могу понять, почему мы должны воевать с Турцией. У нас такая огромная страна, нам нужно осваивать эти богатства. Государство наше в таком положении, что ей надобен покой. Пять лет длится война с турками, одиннадцать лет наши войска находятся в Польше, да к тому же оренбургские замешательства с яицкими казаками сколько уж лет длятся. А выбора нет…
– Но войну нам навязали турки, мы лишь отвечаем ударом на удар, причем уничтожающим. К тому же турки против того, чтобы мы пользовались Черным морем, строили свои корабли, – нерешительно возразил Николай Румянцев.
– Ты пойми, граф, война изнуряет людей, которые занимаются войной, а не хлебопашеством. Да, мы ведем успешную войну, а сколько было недородов, других болезней и неудобств, которые стали следствием войны. Рекрутские наборы вызывают беспокойство среди населения. Нам нужен мир, длительный покой, дабы возобновить тишину, привести вещи в порядок. А для этого нужно снять военные налоги, пресечь наряды с земли, тогда никто не будет иметь причин для неудовольствия и негодования, тогда установится тишина в нашем государстве, затихнут казаки и крестьяне, уймутся всяческие неудовольствия.
– Турки тоже просят мира. Жаль, что граф Орлов и посол Обресков в Фокшанах не подписали мирный договор…
– А все потому, что до него дошел слух о переменах в поведении императрицы. Стоило уехать в Фокшаны Григорию Орлову, как на его место пришел Васильчиков. Какой уж тут мирный договор с турками. – Великий князь не скрывал своей язвительности, вспоминая, сколько раз Григорий Орлов беспокоил его своими притязаниями на первое место подле императрицы. Ныне пришел его черед для иронии и насмешки над бывшим фаворитом. Теперь взошла новая звезда – Григорий Потемкин, выказавший желание сотрудничать с великим князем, предложив ему перевести княжеские пушки на казенных лошадях. – Наш народ таков, – вновь заговорил великий князь, очнувшись от своих раздумий, – что малейшее удовольствие заставит его забыть годы неудовольствий и самое бедствие. По сие время мы, пользуясь послушанием народа и естественным его счастливым сложением, физическим и моральным, все из целого кроили, не сберегая ничего; но пора помышлять о сохранении сего его драгоценного и редкого расположения, для крайнего случая…
Николай Румянцев хотел вставить хоть словечко о фельдмаршале, своем отце, о его попытках всеми средствами заключить мирный договор с Турцией, установить тишину, о которой так мечтал великий князь, но его попытки оказались неудачными, великий князь с пылом и жаром был рад обнародовать хоть часть своих размышлений. Поразили Николая Румянцева и мысли великого князя о военной силе…
– Сбережение государства, – пылко продолжал свою речь Павел Петрович, – есть сбережение людей, сбережение людей – сбережение государства… Государство доUлжно почитать как тело, государя – главою, законы – душою, нравы – сердцем, богатство и изобилие – здоровьем, военные силы – руками и всеми теми членами, кои к защищению служат, а религию – законом, под которым все состоит. Благоразумный человек будет почитать сохранение здоровья и сил тела своею первой вещью со стороны физической. Применим же сие к государству, и так выйдет, что в оном стараться надо первее всего о сбережении богатства и изобилия (что есть хлебопашество и рукоделие и сил военных)… Полагая военные силы руками и всеми членами, служащими к обороне, должны их, следуя сему сравнению, иметь и содержать точно в том состоянии, в каком бывают оные члены у здорового и полного тела, то есть сильными и крепкими без излишества, ибо если бы было излишество, тогда бы, конечно, оное вредило остальным членам, отнимая у них, для той излишней крепости, соки, необходимые к равному удовольствию всех членов и потому к сохранению равновесия во всех частях тела, без которого здорову быть нельзя.