Появление младших сыновей отвлекло графа от сиюминутных раздумий. Он знал, почему они явились к нему.
После обычных приветствий граф согласился дать благословение сыновьям на поездку, а во время обеда Сергей, как самый самоуверенный из братьев, задал отцу вопросы, над которыми он только что размышлял, пытаясь ответить императрице и Военной коллегии.
– Ладно, об этом поговорим потом, меня вот один только вопрос интересует, как обустраивается там, в Петербурге, мой генерал Григорий Потемкин, слухи разные сюда долетают, не хочется им верить…
– Императрица дала ему чин генерал-адъютанта, своего прежнего фаворита Васильчикова уволила в отставку, наградив его состоянием, Петербург в ожидании замер. Все говорят, что генерал-адъютант Потемкин вскоре станет фаворитом императрицы, – сказал Николай.
– Ох, как ждал этого мига в своей жизни мой генерал, жадный до успеха, но так мало сделавший как командир воинской части. Не было бы мне худа от него, – жестко заявил граф Румянцев.
– Нет, батюшка, худа не будет, он покровительствует Михаилу, хорошо отзывается о вас как о победителе турок, – успокоил отца Сергей.
Граф Румянцев подвел своих сыновей к карте военных действий и начал объяснять действия своих войск в надежде, что сообразительные юноши расскажут в Петербурге подробнейшие действия русских войск на Дунае.
– Пора выводить войска с зимних квартир, но нет еще подножного корма, трава, может быть, появится через неделю, а кормить лошадей надо уже сейчас. Только что прибыли из отпуска генерал-поручик Каменский и генерал-майор Суворов, Михаилу Федоровичу я приказал принять команду над 3-й дивизией и ехать для того в город Измаил. Гренадерские роты, кавалерийские полки уже направились к устью Дуная, чтобы воспрепятствовать неприятельским войскам иметь связь с морем. Оградивши себя от покушения с моря, я приказал Каменскому переправить свой корпус за Дунай, там, на сопротивном берегу, как донесли, трава для полевого корму произрастает и можно этим воспользоваться. Первым делом повелел я остановиться в Бабаде, если не окажется неприятельских войск, то дойти до местечка Карасу и установить взаимную связь с войсками Александра Суворова, который будет держать Гирсовский пост против покушения неприятеля от Силистрии, а потом ударить по Силистрии, овладеть ею и предложить свои условия мира. В Силистрии, как доносят разведчики, нет весьма большого войска, но нужна осторожность с турками, сейчас нет, а завтра уже прихлынут паши с отрядами. А Суворову я приказал принять резервный корпус, которым командовал Григорий Потемкин, и двинуть его к Гирсовскому замку и начать свои действия против Силистрии. Неприятельские войска собираются воздвигнуть понтонный мост через Дунай, разведчики донесли, что понтоны уже спущены с берега. И Суворову я приказал установить связь с Каменским, по возможности действовать сообща.
Кроме того, я дал указания и генерал-поручику Ивану Петровичу Салтыкову перейти с войсками Дунай и привести в страх рущукского неприятеля, а потом овладеть Рущуком и другими неприятельскими постами. А вот тогда, когда осуществим наши воинские притязания, можно снова говорить о заключении мира, Алексей Михайлович Обресков давно мечтает об этих мирных переговорах. Мы желаем обладать крымскими крепостями и Крымом, приобрести неограниченное мореплавание, а остальное уже мелочи. Вот, дорогие мои дети, то, чем занимается ваш отец. А теперь прогуляемся по городу Яссы, там тоже увидите кое-что любопытное.
Граф Румянцев никогда столько внимания не уделял своим детям, тем более никогда не раскрывал военные секреты, не говорил столько о положении на войне, но сейчас сыновья перед выбором своей судьбы. Ясно, что станут придворными, может, дипломатами, их дед Александр Румянцев соблазнял его самого стать дипломатом, но душа военного возобладала в нем.
Действительно, Николай и Сергей вскоре вернулись в Петербург, императрица 14 апреля 1774 года подписала указ об увольнении Николая Петровича Румянцева с должности камер-юнкера и о его поездке за границу, «без вычета жалованья во всю его бытность» (Русский биографический словарь. Пг. 1918. С. 494).
Перед отправкой Николая и Сергея Румянцевых Екатерина II решила поговорить с ними о заграничной поездке. По ее приглашению они сели недалеко от рабочего стола императрицы, которая внимательно изучала их смущенные лица. Николай и Сергей хорошо знали о том, что и граф Румянцев просил рекомендации у графа Панина, и матушка немало сделала для их успешного движения на Запад, а Мария Андреевна и Прасковья Александровна тоже не раз говорили об их поездке на учебу и о том, чтобы своими глазами посмотреть на европейский мир. А сколько бесед было проведено дома, не счесть. И вот сама императрица…