После падения Кносса Микены процветали, как никогда прежде; растущее богатство «Династии шахтовых гробниц» воздвигло великие дворцы на холмах Микен и Тиринфа. Микенское искусство приобрело самобытность и захватило рынки Эгеиды. Теперь торговля материковых владык достигла на востоке Кипра и Сирии, на юге — через Киклады — Египта, на западе — через Италию — Испании, на севере — через Беотию и Фессалию — Дуная; преградой ей стала лишь Троя. Подобно Риму, поглотившему и распространившему цивилизацию Эллады, Микены, побежденные культурой умирающего Крита, распространили микенскую фазу этой культуры по всему Средиземноморью.
IV. Троя
Между материковой Грецией и Критом поверхность Эгейского моря усеяна 220 островами, которые кругом обступили Делос и поэтому были названы Кикладами. Большинство из них скалисты и бесплодны — ненадежные остатки гор, наполовину затопленных морем; но некоторые из них были достаточно богаты мрамором и металлами, чтобы стать хлопотливыми и цивилизованными задолго до того, как в поле нашего зрения попадает греческая история. В 1896 году Британская школа в Афинах провела раскопки на Мелосе у Филакопи и обнаружила орудия, вооружение и керамику, примечательным образом напоминающие — из эпохи в эпоху — минойскую продукцию; схожие исследования на других островах воссоздали картину жизни доисторических Киклад, согласующуюся по времени и характеру — хотя и никогда не достигавшую таких вершин мастерства — с биоскопом Крита. Кикладам не хватало земли; вместе взятые, они не достигали тысячи квадратных миль и оказались, как и классическая Греция, неспособными к тому, чтобы подчиниться одной политической силе. К семнадцатому веку до н. э. политика и искусство, а кое-где даже язык и письменность этих маленьких островов попали под влияние Крита. Затем, в заключительный период (1400–1200), импорт с Крита падает, и острова все больше перенимают микенскую керамику и художественные стили.
Двигаясь на восток к островам Спорады («Рассеянные»), мы находим на Родосе другую доисторическую культуру более простого эгейского типа. Богатые залежи меди (copper), от которой Кипр получил свое название, принесли острову известную степень преуспеяния в бронзовый век (3400–1200), но его керамика[92] оставалась грубой и малопримечательной, пока не начало сказываться влияние Крита. Население Кипра, преимущественно азиатское, пользовалось слоговым письмом, родственным минойскому, и почитало богиню, которая, очевидно, вела свое происхождение от семитской Иштар и которой суждено было стать греческой Афродитой[93]. После 1600 года металлообработка развивалась стремительно; находившиеся в собственности царского правительства рудники экспортировали медь в Египет, Кирену и на Крит; литейный цех в Энкоми производил знаменитые кинжалы, а гончары продавали свои шаровидные чаши на всем пространстве между Египтом и Троей. Леса вырубались на древесину, и кипрский кипарис начал конкурировать с ливанским кедром. В тринадцатом веке микенские колонисты основали колонии, которым предстояло стать греческими городами Пафосом, посвященным Афродите, Китионом, родиной стоика Зенона, и кипрским Саламином, где путешественник Солон остановился передохнуть, устав смирять хаос законом.
С Кипра микенская торговля и влияние проникли в Сирию и Карию, и оттуда, а также из других форпостов, они поднимались по островам и побережью Азии, пока не достигли Трои. Там, на холме, в пяти километрах от моря, Шлиман и Дерпфельд нашли девять городов, каждый из которых располагался поверх предыдущего, словно у Трои было девять жизней.
(1) В нижних слоях находились остатки неолитического поселения, восходящего к 3000 году до н. э. Его стены — из грубого камня, в качестве известкового раствора использован ил; здесь найдены глиняные веретена, кусочки обработанной слоновой кости, обсидиановые орудия и осколки отполированной вручную черной керамики. (2) Над ними лежат развалины Второго города, который, как полагал Шлиман, и был гомеровской Троей. Окружавшие его стены, как и в случае с Микенами и Тиринфом, построены из циклопических каменных блоков; через определенные промежутки стояли башни, а по углам большие двойные ворота, двое из которых сохранились. Уцелело несколько домов на высоту до 1,2 м., их стены были построены из дерева и кирпича на каменном основании. Краснофигурная керамика, изготовленная на гончарном круге, но еще грубая, указывает на то, что этот город существовал приблизительно между 2400 и 1900 годом. Бронза вытеснила камень в качестве материала для орудий и вооружения, в изобилии встречаются драгоценности; однако статуэтки непривлекательны и примитивны. Второй город был, по-видимому, уничтожен огнем; имеется множество следов пожара, которые убедили Шлимана в том, что это дело рук греков Агамемнона.
92
Тщательно собранная генералом ди Ченьола (
93
Gardiner, P., New Chapters in Greek History, N.Y., 1892, 178; Evans, «Minoan and Mycenaean Element», 283; Mason, 327–328; Famell, 97–98.