Выбрать главу

Зато четыре тома «Гана Исландца» карманного формата (однотомное издание стало раритетом) вышли анонимно в феврале 1823 года, когда Адель была уже на четвертом месяце беременности. В июле, после того как издатель объявил себя банкротом, вышло второе издание, приписанное некоему Огу{281}. Примерно в то же время окрестили слабенького первенца Гюго. Его назвали Леопольдом Виктором, в честь генерала. Ребенку нашли кормилицу и отправили в Блуа. Деревенский воздух, козье молоко и жена генерала должны были закалить его. Адель осталась в Париже: она плохо себя чувствовала и еще ни разу не уезжала от родителей. В ее тревожных письмах можно усмотреть намек на то, что ребенка принесли в жертву дружбы с генералом.

«Ган Исландец» расходился лучше, чем стихи. Успех пришел не сразу, но ему сопутствовала волна любви к карликам, которая тогда была на пике{282}, и «Гана Исландца» только в XIX веке двадцать три раза переводили на английский язык (под названием «Ганс Исландец»). В двух случаях роман снабдили подзаголовком: «Злобный карлик»[10]{283}. В переводе на норвежский язык в 1831 году отмечена быстро приобретенная эрудиция Гюго{284}. В первом англоязычном издании 1825 года есть четыре гравюры Джорджа Крукшенка. Хотя текст сильно сократили, роман ничуть не «очистился». Интересно, что он предназначался для «юношества»{285}.

В рецензии на французское издание лондонская «Литерари газетт» отметила «достойную презрения попытку» «Флана Исландца» [так. – Г. Р.] «подражать произведениям сэра Вальтера Скотта»{286}. Для Виньи и почтенного чудака Шарля Нодье, – который, наверное, заметил, что «варварские фантазии больного рассудка» кое-что почерпнули из его собственных фантастических романов, – это послужило очком в его пользу{287}. Под прикрытием Вальтера Скотта «Ган Исландец» встретился с «Одами», на первый взгляд никак с ним не связанными: драматический, нелинейный персонаж и пейзажи придавали символический вес каждой детали, даже самой мелкой или отвратительной, и превращали роман в органическое целое. Виктор Гюго, несмотря на его старомодные взгляды, обладал острым злободневным чутьем, которое выпирало, как выросшие конечности из василькового костюма.

Более тонкая самобытность романа коренится в его серьезности. «Гана Исландца» часто называют типичным готическим романом, вроде тех леденящих душу мелодрам, которые в виде шутки сочинял Бальзак. Это как будто подтверждает один эпиграф, словно служащий предостережением слишком серьезным читателям: «Вы восприняли всерьез то, что я сказал в шутку»{288}. Правда, эпиграфы вообще не рассчитаны на то, чтобы их воспринимали всерьез. Гюго как бы подмигивал истинным ценителям романтической литературы – представителям меланхоличного меньшинства, открывшим для себя, что самые глубокие чувства можно передавать самыми крайними и нереалистичными формами литературы.

Младенец Леопольд умер 10 октября 1823 года в возрасте трех месяцев – событие печальное, но не удивительное. Гюго писал отцу: «Не следует думать, что у Бога не было цели, когда он послал нам этого маленького ангела, так скоро призванного назад. Он хотел, чтобы Леопольд стал еще одним связующим звеном между вами, нежные родители, и нами, вашими преданными детьми»{289}. Теперь генерал Гюго ассоциировался с рациональным, благожелательным Богом.

Супруги еще больше утешились, узнав, что Адель снова беременна. Гюго был убежден, что к ним вернется душа, которая так недолго населяла тело маленького Леопольда{290}. 28 августа 1824 года на свет появилось «второе издание»: толстенькая крикливая девочка. Ее назвали Леопольдиной. Судя по всему, ей судьбой было назначено выжить – назначено, помимо всего прочего, и настоянием ее отца, который во что бы то ни стало решил быть счастливым. К Леопольдине обращено несколько самых грустных и самых изящных лирических стихотворений на французском языке.

вернуться

281

VHR, 365.

вернуться

282

Напр., во Fredolfo Мэтьюрина (1819) фигурировал неустрашимый карлик по имени Бертольд («На что не осмелится он, кого прокляла сама природа?» (II, 1; Fierobe, 394–396); в романе Rosalviva, or the Demon Dwarf. A Romance Гренвилла Флетчера, опубликованном в 1824 г., также действовал карлик. См. также OG, пародию на «Гана Исландца», написанную неким Виктором Виньоном. Ог – «великан-людоед», напоминающий об Оге, царе Башана (Второзаконие, 3).

вернуться

283

Все, кроме шести, опубликованы в США.

вернуться

284

Iislaenderen I Norge. Med nogle Forandringer oversat efter Victor Hugos franske Originaclass="underline" Han d’Islande, в 3 т. Christiania (Oslo): J.W. Cappelens Forlag, 1831. Экземпляры романа сохранились в Исландии, но не на исландском языке.

вернуться

285

Hugo, Hans of Iceland (1825); Lady Pollock (1885): Hooker, 18. Мнение Гюго о гравюрах: «Потрясающе, хотя и производят неприятное впечатление» (CF, I, 667). Анонимный переводчик также внес несколько живописных добавлений, особенно в форме эпиграфов (25): «У него были длинные когти, а в его челюстях / Сорок четыре железных зуба; / Шкура толстая, как у буйвола, / Охватывала его». George Saintsbury (II, 97) знал нескольких человек, которые читали «Гана Исландца» в школьные годы.

вернуться

286

Literary Gazette, 15 февраля 1823; Hooker, 18.

вернуться

287

La Quotidienne, 12 марта 1823; перепечатано в Hugo-Nodier, 130–135.

вернуться

288

Эпиграф не подписан, но взят из сборника испанских баллад, переведенных Абелем.

вернуться

289

CF, I, 559.

вернуться

290

CF, I, 585. На том же суеверии основано и стихотворение ‘Le Revenant’: Les Contemplations, III.