«НИНЬЯ» ПОД ПЕРВОНАЧАЛЬНЫМ ЛАТИНСКИМ ПАРУСОМ
«ПИНТА» («НИНЬЯ» С ПЕРЕУСТАНОВЛЕННОЙ ПАРУСНОЙ ОСНАСТКОЙ) Рисунок с моделей д’Альбертиса. Морской музей, Петли, Генуя
МОДЕЛИ «САНТА-МАРИИ»
Модель Р.С. Андерсена. Галерея американского искусства Аддисона, Андовер (вверху): модель по чертежам д’Альбертиса. Морской музей, Петли, Генуя (внизу)
Как было сказано выше, тоннаж (то есть вместимость) «Ниньи» оценивался приблизительно в 60 «тонн» (скорее всего, даже меньше, чем больше). Трудность заключается в переводе этой устарелой меры емкости в линейные размеры. Если бы мы могли точно знать хотя бы одно линейное значение габарита «Ниньи», то легко вывели бы и другие, поскольку классическая пропорция для каравелл «ширина: длина киля: общая длина» составляла соотношение 1:2:3. Формулы, которые дают морские историки для выведения линейных значений на основе тоннажа, не внушают доверия. Если кому-то принесут хоть какую-то пользу мои личные догадки, то они следующие. Каравелла 1492 года с вместимостью 55–60 «тонн» должна иметь общую длину приблизительно 70 футов, длина киля – около 50, ширина – около 23 при глубине трюма в миделе около 9 футов. Исходя из собственного опыта пребывания в водах Южной Кубы могу добавить, что осадка «Ниньи» не могла превышать 6 футов.
Как и два других судна Колумба, «Нинья» была однопалубным кораблем. Нелепое предположение о том, что две каравеллы из трех относились к открытому или полуоткрытому типу (то есть являлись практически большими шлюпами), порождено плохим переводом Иденом ренессансной латыни Питера Мартиры в 1555 году. У «Ниньи» должен был быть приподнятый квартердек (четверть палубной длины) с толдильей (помещение для капитанской каюты) и относительно небольшой и низкий полубак, вмещающий только канаты и рундук для парусов (возможно, но не обязательно еще помещение для хранения хлеба и маленькую печь).
Теперь о снаряжении «Ниньи». На генуэзской модели, как, впрочем, и вообще на всех популярных картинах, она представлена в виде трехмачтового латинера португальского типа (грот-мачта с самым длинным реем находится почти посередине судна, а две остальные – практически на корме). Вероятнее всего, именно с такой оснасткой «Нинья» и вышла из Палоса, хотя в некоторых источниках упоминается двухмачтовое судно.
Но на Гран-Канарии латинский парус определенно был заменен на прямой тип vela redonda, чтобы (по словам Фернандо) «она могла следовать за другими судами тише и с меньшей опасностью». В этом заявлении, несомненно, присутствует здравый смысл. Направляясь к Канарским островам при сильном кормовом ветре, «Нинья», должно быть, сильно рыскала, изводя рулевых, и каждый раз, когда ветер немного смещался с одного борта на другой, каравелле приходилось совершать сложный маневр: поднимать большой неудобный грот, опускать и снова поднимать бизань. Тем временем «Санта-Мария» и «Пинта» мирно плыли под своими основными «квадратами». Таким образом, каким бы ни было удобным латинское парусное вооружение, используемое португальцами при плаваниях вдоль африканского побережья, для решения задачи, стоящей перед Колумбом, оно явно не годилось. В той части дневника Колумба, где рассказывается о печально известных февральских штормах 1493 года, несколько раз упоминается papahigo (прямое парусное вооружение). Но переделка подобного рода означала основательный объем работы: старую вторую мачту с латинским креплением требовалось выдвинуть далеко вперед, чтобы она выполняла роль новой фок-мачты, а старую грот-мачту нужно было перенести на несколько футов назад. Колумб, несомненно, получил помощь на верфи Лас-Пальмаса, поскольку вся переоснастка «Ниньи» заняла всего лишь неделю. Судя по всему, работа была выполнена на совесть, и новую бизань-мачту экипаж восстановил своими силами из местной сосны, уже будучи на Кубе.