— Поход на Дели он совершил без обозов.
— Через Пенджаб? Наступая по самым плодородным землям в мире, где расстояние меж деревнями не превышает полета стрелы! А в калмыцких степях на многие сотни верст — ни домика, ни клочка пашни! Пустыню может пройти без тылового обеспечения лишь привычная к такому ландшафту кочевая орда. Но, перейдя оную, обнаружит, что все это зря — ибо против регулярного войска легкая конница бессильна.
— Значит, Вы уверены, что персидский шах непременно нападет на азиатские владения Порты?
— Процентов девяносто кладу на этот вариант. Еще девять — что продолжит завоевание Индии. И один, последний — на какие-нибудь нелепые фантазии, коих мы с вами и вообразить не можем. Войну с Россией он точно не начнет. Поэтому, если султан заинтересован в союзе с императрицей против персов, ему придется русскую дружбу купить. Разумеется, не деньгами: тем более, их все равно в казне нет. Либо территориальными уступками, либо торговыми преференциями. Лучше последними. К примеру, открыв черноморские проливы для вольного мореплавания.
— Его Величество никогда не согласится.
— Султан предпочитает терять провинции в пользу шаха? Конечно, видеть чужие корабли под окнами дворца — не слишком большое удовольствие. Но указ можно представить как милость, а если союзник не оправдает ожиданий — то и вообще отозвать. Вопрос этот не сиюминутный: он заведомо превышает компетенцию нынешнего посольства. Тут надо заходить через канцлера. Полагаю, после визита Румянцева уместно послать какого-нибудь пашу, примерно равного ранга, в Санкт-Петербург. Кроме Остермана, чрезвычайно важен фаворит императрицы, Бирон. Он любит деньги, а еще больше — почести…
Беседа эта не была единственной. Сам я воспринимал не совсем всерьез рекомендации туркам по устройству союза с Россией. При замерзелой гордости и упрямстве этого племени, даже самые разумные предложения останутся гласом вопиющего в пустыне. Игра ума, разминка после вынужденного бездействия — не более того. Люди пристрастные при желании могут обнаружить в сих разговорах элемент службы неприятелю, ибо извечные враги моего отечества получили множество важных сведений о нем. Подобные шепотки за спиною потом слышались. Вздор это все. Есть вещи, кои хоть скрывай, хоть через глашатаев на площадях выкрикивай, ущерба государству не нанесешь. Тут скорей обида отдельных лиц на беспристрастные их характеристики… Что Бирон скотина и вор, какая в том государственная тайна?! К тому же, Бонневаль (а верней, соответствующий круг вельмож турецких) явно остался не удовлетворен количеством доброй воли, выдавленной из себя графом Читтано. При первом удобном случае, меня попробовали поставить меж молотом и наковальней.
Однажды гостеприимный хозяин вышел к ужину заметно расстроенным.
— У Вас неприятности?
— Скорее у Вас. Румянцев не отдает Керчь, пока не завершен обмен пленных.
— А я тут при чем?
— Вы в его списке.
— Бред какой-то!
— Бред, но юридически безупречный. Если солдат дезертировал, а потом его сцапал вражеский разъезд, кем он считается: пленным воином или арестованным мирным жителем?
— Ах да, конечно. Кто без абшида отошел, по-прежнему подлежит воинским артикулам. Как-то не подумал, что к генералам это правило тоже приложимо. Хотя… Мне ведь ни дня не довелось участвовать в сей войне — так что казус, по меньшей мере, спорный.
— Увы, все козыри на руках у русского посла. Любая отсрочка заключения вечного мира крайне беспокоит Его Султанское Величество.
— Что же мне делать?
— Вас в России, полагаю, ждет казнь?
— Ничего хорошего не ждет, определенно. В лучшем случае, крепость или ссылка.
— Не расстраивайтесь: я имею за плечами уже два смертных приговора. Как видите, жив, здоров и весел.
— Отнюдь не осуждаю Ваш путь избавления, но…
— Одна короткая фраза, содержащая очевидную истину — и никто, даже сам султан, не сможет выдать сказавшего ее на расправу! В конце концов, это же пустая формальность. Иисус, Магомет — какая разница?! Свободный человек признаёт их мудрость и величие духа, но не влачится слепо ни за одним из них. Он сам себе и пророк, и мессия. Вот Вы, Александр — Вы в жизни много следовали заветам Христа?
— Только одному, зато неуклонно. «Кто не имеет оружия, продай одежду свою и купи меч!»
— Что, Он и такое сказал?
— На Тайной Вечере, ближе к концу. Евангелие от Луки, если не ошибаюсь.