— Мой нынешний чин побуждает больше беспокоиться о потерях казны, достигших за время действия сей привилегии весьма значительных размеров. Главная вина лежит на герцоге, но и негоцианты — не без греха. Впрочем, с них взыскивать ущерб никто не будет. Я даже готов принять их ассоциатами в новое и весьма многообещающее дело.
— То, которое Вы начинаете на юге?
— А от кого Вы узнали?
— Многие говорят. Выделка чугуна по колбрукдельскому способу, если не ошибаюсь? Известно, что Вы интересовались этим, будучи в Англии, обучали своих мастеров, а теперь вызвали их в Россию.
— В том нет секрета. Прожект обещает большие выгоды, однако первоначальные затраты весьма велики. Даже для меня велики. Поэтому всякий, кто захочет стать компаньоном и вложить деньги, будет принят мною наилучшим образом. Полагаю, сие возместит господам Вульфу и Шифнеру утрату торговой привилегии. Ну, если они, конечно, согласятся.
— Вы желаете, чтобы я довел эту пропозицию до их сведения?
— Если не затруднит. В самых общих чертах, разумеется. Выкажут заинтересованность — начну с ними переговоры уже напрямую. Нет — стало быть, в компенсации не нуждаются.
— Непременно им сообщу, в самое ближайшее время. А долю Вашего Превосходительства в Уилбуртаунской компании Вы не намерены продавать?
На ловца и зверь бежит! С большим трудом сумел удержать чувство торжества от явного проявления на лице. Британцы знали о моих планах многое — но не всё. С началом навигации корабельное железо из Тайболы пойдет в Европу, загнав Уилбуртаун в безнадежные убытки. Чтобы своевременно сбросить оставшиеся акции, измышлен был целый ряд афер в духе маркиза Коломбо, знаменитого биржевого дельца и бывшего моего соседа по венецианской тюрьме. Но теперь… Возможны варианты, которые будут и проще, и выгодней. Жаль, что положение сенатора и приближенного императрицы заставляет блюсти приличия. Впрочем… Помешает ли оно мне этих ассоциатов по миру пустить, пока еще не знаю. Надо подумать.
— Готов обсудить. Возможно, стоит вывести средства, потому что деньги, вложенные здесь, при верном расчете принесут гораздо большую прибыль. Россия, сэр Сирил, — страна огромных возможностей. Причем, возможностей совершенно не развернутых и глубоко скрытых. Немногие умеют их видеть. В Европе, затеяв серьезную коммерческую операцию или колониальный прожект, непременно наткнешься на соперника, и не одного; три четверти времени и сил уйдет на взаимную борьбу. Здесь — простор! Столь же неограниченный, как протяженность этой страны. Можно расширять дело, словно в пустоте. Конечно, если дружишь с властями.
— Полагаю, Ваше Высокопревосходительство не имеет ограничений, связанных с этим условием. Всем известно, насколько Ее Величество Вам благоволит.
— Если бы султан Махмуд благоволил в равной мере, было бы совсем хорошо.
— Султан? На что Вам милость турецкого монарха?
— Вы, как британец, должны понимать значение морской торговли для процветания причастных к ней провинций.
— О да, это общеизвестно.
— В России сим благотворным влиянием осенена едва ли десятая часть страны, считая по народонаселению. Внутренние губернии и весь юг — заперты, словно узник в тюрьме. Доступ к южным морям, вернее отсутствие оного, составляет нашу главную проблему. Подобное положение не может быть терпимо. Его султанское величество позволяет вести черноморскую торговлю только через своих подданных. Вы, полагаю, знаете меру их коммерческих способностей и можете судить, много ли такой режим отличается от прямого запрета.
— А переговоры в Константинополе? Генерал Румянцев ничего не добился?
— Сначала Румянцев, потом Вешняков лишь тщетно испытывали турецкое упрямство. Магометане слишком презирают сословие торговцев, чтобы считаться с его интересами. Переговоры все еще длятся, однако продвижения нет.
— Вероятно, русского посла не хотят слушать, пока русская армия занята на севере.
— Конечно, война влияет. И французские интриги при дворе султана — тоже. Но с этим скоро будет покончено.
— С войной или с интригами?
— Отучить смертных от интриг даже Всевышний не в силах. Разве истребит человечество и создаст новое на его месте. А война долгой не будет. Вижу, что сомневаетесь — но убеждать не стану. Увидите. Сейчас речь о другом. Свобода мореплавания и торговли есть правое дело в глазах британцев, не так ли?
— Несомненно. И что из этого?
— Если сэр Эверард Фокенер, представляющий короля Георга Второго при дворе султана Махмуда, окажет содействие в сем деле и добьется успеха… Вопрос о плавании через Проливы касается не только русских: английская нация, в таком случае, вправе рассчитывать на справедливую долю в эксплуатации колоссальных богатств. Уверяю вас, императрица умеет быть благодарной.