— Вы, Excellency, прекрасно знаете, что сей вопрос далеко превышает мои компетенции.
— Конечно, знаю. Однако написать о том в Лондон Вы не откажетесь, верно? И еще спросите, пожалуйста, мнение министерства о возможной посылке в Медитерранию нескольких наших линейных кораблей, для совместного действия с Royal Navy и для демонстрации флага. Речь о новых 66-пушечниках, из состава архангелогородской эскадры. Вижу, Вы удивлены?
— Весьма неожиданное предложение. Зачем это Ее Величеству?
— Вам, сэр Сирил, должно быть из опыта ведомо, что присутствие военного флота у берегов чужой страны весьма позитивно влияет на сговорчивость ее дипломатов. Переговоры с визирем о торговле и мореплавании зашли в тупик. Турки усердствуют не пропустить нас через проливы — полагаю, вид русского флага перед Галлиполи заставит их сильно сбавить тон. Мы отнюдь не собираемся воевать с ними: просто хотим продемонстрировать, что те моря нам и так доступны.
— Да, это может возыметь эффект. Только… Вы понимаете, надеюсь, что не вправе располагать содействием нашего флота: в столь сложное время корабли не могут быть отвлечены для демонстраций, тем более против державы, с которой подданные Его Величества ведут выгодную коммерцию.
— Мы знаем вашу дружбу с султаном и на прямую военную поддержку не рассчитываем. Эскадра должна быть русской — но дело в том, что для содержания ее в дальнем море необходимы порты, доки et cetera… У России там ничего нет. Со стороны турок заход нескольких кораблей на Менорку или в Гибралтар вряд ли будет поставлен в предосуждение Британии. Взамен — можем обсудить совместные действия против испанцев или французов, не доходящие, однако, до вступления Российской империи в войну.
— С Францией мы пока в мире.
— Вряд ли надолго. Кто конвоирует испанские военные транспорты, прикрывая оные от Royal Navy? Кстати, возможно взять за образец для русских моряков действия адмирала Лабрюйера и придуманный французами статус не воюющей, но «помогающей» союзнику державы. Как скоро и в насколько значительных размерах мы сможем участвовать — зависит от хода шведской войны; однако приготовиться к сему почитаю нужным заблаговременно. Вообще, союз Британии и России может открыть обеим державам грандиозные горизонты, если с самого начала поставить его на широкую и правильную основу. Мне кажется, Northern Department смотрит на эти возможности слишком узко. Там, похоже, не видят разницы между Российской империей и ландграфством Гессенским, и желают всего лишь недорого купить войско для защиты королевских владений на континенте. Сэр Сирил, такое намерение близоруко.
— Ваше Сиятельство, обширные горизонты — это прекрасно, но почему бы не начать с предоставления военных сил за субсидию?
— Хотя бы потому, что моральные принципы не позволяют императрице торговать жизнью подданных. Во всяком случае, одного золота тут недостаточно. Проливать русскую кровь за английские интересы возможно лишь при условии, что английская кровь равным образом будет литься за русские. Готово ли новое министерство в Лондоне к такому подходу?
Витч довольно успешно скрыл удивление чрезмерной и неуместной, по его разумению, претензией и ответил почти безо всякой задержки:
— Если речь о действиях флота в поддержку Российской империи, сие возможно. Только не в нынешней войне против короля шведского.
— Ну, а против кого тогда? Столкновение с Портой Оттоманской тоже, как я понимаю, вы за casus foederis считать не готовы?
— Совершенно верно.
— А кроме турок и шведов, у России неприятелей не обретается. Таких, на которых нужна помощь, особенно флотом, точно нет. С подобными ограничениями, союзный трактат будет односторонним. Без каких-либо выгод для нас.
— Поддержание политического равновесия в Европе составляет общий интерес всех держав. Исключая, конечно, врагов мира и общего блага. Вообразите, что соседственные с вами страны сплошь оказались под пятою французов. Российское государство обнаружит себя в смертельной опасности!
— Денег не хватит. У французов, разумею. Чтобы сие совершить, Людовику пришлось бы сделаться аскетом, а также принудить к умеренности не только придворных, но и все благородное сословие. Судите сами, насколько это вероятно.
— Вы недооцениваете силу и могущество сей державы. Примите во внимание союз ее с родственным испанским двором, за которым — богатства обеих Америк!