— Excellency, Вас хорошо знают в Лондоне. Сегодня, скажут они, компания графа Читтано шесть дюймов ростом, завтра будет шесть футов, а послезавтра — шесть ярдов, и кто покажется тогда лилипутом?!
— Если бы так! Сэр Сирил, Вам прекрасно известно: английское судоходство даже у берегов России превосходит русское. Впрочем, здесь обе нации, взятые вместе, уступают голландцам. Полувековые усилия царя Петра и его наследников по приучению подданных к мореплаванию возымели очень скромный успех. Выяснение причин увело бы нас с вами слишком далеко, но можете мне поверить: это не случайность. Россия не способна стать соперницей Британии на морях, ни в военном смысле, ни в торговом. Сие проверено опытом. В конце предыдущей войны со шведами государь делал для усиления корабельной линии всё, что может предпринять энтузиаст флота, облеченный неограниченной властью. Финансы империи потом долго не могли привести в порядок. А плоды усилий оказались недостаточны для противостояния эскадре адмирала Норриса, составлявшей менее четверти британских морских сил.
— Если считать лишь корабли, годные к плаванию, то более четверти. Пожалуй, почти треть.
— Все равно, силы несопоставимы. А по числу коммерческих судов разница гораздо больше: в десятки раз, если не в сотни! Поверьте, допустив нас в Бенгалию, Ост-Индская компания потеряет в деньгах очень мало. Может быть, совсем ничего.
— Много или мало, но потеряет. В то время, как могла бы приобрести.
— Можно постараться все изменения в торговом обороте провести за счет голландцев. Мне сообщили, в переговорах по разделу рынка индийской селитры они претендуют на равную с Британией долю: три восьмых — аж тридцать семь с половиной процентов! Зачем столько невоюющей стране?! Понятно, что для перепродажи. Нам, в числе прочих. По безумным ценам военного времени.
— Не думаю, что Verenigde Compagnie легко согласится уступить кому бы то ни было часть своей квоты. Не лучше ли в рамках союзного трактата озаботиться вопросом о дополнительной субсидии на закупку пороха или его компонентов?
— Желание держать союзника в зависимости от себя понятно и, в общем, естественно. Только я ведь уже говорил: мы заинтересованы исключительно в равном альянсе, а положение нанятой прислуги нас не устроит.
Видно было, что резкие слова сильно задели Витча. Не будь он дипломатом в третьем поколении — наверно бы, выругался в сердцах. Возможно, даже по-русски. Впрочем, воспитание возобладало, и он нашел приличные формулировки для ответа.
— Сэр Александр, никто не претендует поставить Российскую империю в зависимость или в униженное положение. Но не Вы ли только что рассуждали о несопоставимости наших морских сил? Сие составляет естественную причину различия возможностей — и с нею приходится считаться!
— Конечно, сэр Сирил. Именно поэтому мы нуждаемся в поддержке на море — в точности, как Британии не обойтись без нашей помощи на континенте. Зависимость союзных держав друг от друга не составляет чего-либо предосудительного, если она взаимна и несет обоюдную выгоду. Наши торговые отношения по железу, лесу и пеньке служат превосходным тому примером.
— Но касательно ост-индской коммерции Вы, граф, очевидным образом стремитесь нарушить баланс интересов!
— Разве? По-Вашему, если жители Амстердама и Лондона вправе торговать с Индией, а обитатели Санкт-Петербурга сего удовольствия лишены, то коммерческие интересы их сбалансированы? И вообще, взгляните на вещи шире, не ограничивая поле зрения сиюминутной выгодою. Когда наша империя будет иметь заморские владения, хотя бы скромные, но приносящие постоянный доход — разве не ясно, что правительство Его Британского Величества получит в свое распоряжение некие нити, за которые сможет в любой момент потянуть, влияя на русскую политику? Возьмите, к примеру, Португалию: сия держава неизменно к Англии дружественна, ибо в противном случае рискует утратить коммуникацию со своими колониями. Хотите создать для России такие же стимулы к союзу с вами? Так помогите нам в южных морях — или, по крайней мере, не мешайте!
Сия беседа с Витчем не осталась единственной. С ходу втеснить прожженному дельцу идею о выгоде равных, а не кабальных отношений с партнерами по альянсу было, разумеется, невозможно. И все же с течением времени, поворачивая одну и ту же мысль разными гранями, удалось привести посла не то, чтобы к согласию, но хотя бы к задумчивости: а может, в аргументах графа есть доля истины? Насколько это шаткое настроение передалось лондонским вершителям дел, судить не берусь, — однако при подготовке новой коммерческой экспедиции в бенгальский Банкибазар я уверенно заявил Черкасскому, что англичане открыто вредить не будут: