Жена, следуй за мной. И смотрите, замечу промежду вами непотребство – у меня суд
скорый, раз-два – и готово, обоих съем. Мне ведь только часок на большой дороге
покараулить – и у меня будет и новая жена, и новый фаворит. А по здравому размышлению
давно бы надо так и сделать, по крайней мере хоть что-то новенькое в жизни. К тому же я
бы мог тогда спокойно сказать, что с женой не разводился – многие нынче осуждают
разводы. Ну да ладно, утро вечера мудренее. Похоже, я всё-таки хватил лишнего, голова
так кругом и идёт. Да, что-то я стал сдавать, надо почаще подкрепляться питательными
мясными блюдами…
Все уходят.
Сцена четвёртая.
Лес.
Томас со своими братьями.
Петер. Томас, Томас, а теперь что?
Барнабас. Томас, говори, что нам делать, ты ведь и вправду у нас самый умный.
Томас. Сами видите, мы снова в лесу, и снова кругом темень! Но мы на свободе, и лучше
уж бежать, куда глаза глядят, чем утром попасть на завтрак к людоеду.
Петер. И то правда, ангел ты наш ненаглядный.
Томас. Счастье ещё, что мне пришло в голову разорвать простыню и так выбраться из
окна. А ещё счастье, что нас никто не застукал.
Петер. Эх, знали бы родители, какие ужасы с нами здесь творятся!
Томас. А теперь бежим, что есть мочи, надо где-нибудь укрыться, пока этот изверг нас не
нашёл. Людей бы встретить – тогда мы в безопасности.
Петер. Давай, братишка, посажу тебя на плечи, а то ты на своих коротких ножках далеко
не уйдёшь. А теперь быстро, скорей отсюда, – и что бы тихо, не то этот дьявол нас
услышит.
Уходят.
Сцена пятая.
Декорации сцены третьей этого действия.
Появляется Стаффгест с ножом.
Стаффгест. Какой я дурак – оставить их до утра! Надо их сейчас зарезать, одного съесть –
для пробы, тогда назавтра шесть останется, на троих как раз поровну. Сейчас поднимусь
наверх, доброе дело нельзя откладывать. ( Уходит).
Входит Мальвина со свечой.
Мальвина. Что с ним сегодня творится? Встал среди ночи, по дому бродит, сам с собой
разговаривает. Видно, вино в голову ударило, а я теперь трясусь – как бы он с перепою
меня или советника не прикончил. Только его дикой, бессмысленной ревности не хватало
мне для полного счастья.
Возвращается Стаффгест.
Стаффгест
Побег! Удрали! О. какая ярость
Мне раздирает сердце и нутро!
О, непотребство мысли извращённой:
Откладывать на завтра то, что можно
Сегодня съесть! Держать в руках добычу –
И отпустить своею же рукой!
Иметь под носом лакомое блюдо,
Заветный вкус предвосхищая нёбом, –
И всё утратить! Но довольно длить
Грех промедленья! Билли, Билли, где ты?
Входит Геут.
Вот ключ, открой скорей сундук железный –
Там сапоги, о, кожаное чудо!
В них каждый шаг мой будет семимильным –
Посмотрим, далеко ль уйдёт добыча.
Надень их мне, потом подай мне шляпу,
И саблю мне на пояс повяжи,
Дай посох мне из молодого дуба –
И я помчусь над лесом и над полем
Разыскивать мой сытный беглый завтрак.
( Уходит).
Геут. О дорогая подруга!
Мальвина. О благородный друг!
Геут. Хоть бы он свернул себе шею!
Мальвина. Это был бы дар небес. Только не будет этого.
Геут. Тогда бы мы обрели свободу.
Мальвина. Доброй ночи, советник. Ради Бога, скорее поднимайтесь к себе на голубятню. В
этих проклятых сапогах он может вернуться с минуты на минуту. ( Уходит).
Геут
Пусть сонмы фей твои смежают вежды
И навевают деве сны надежды.
( Уходит).
Действие третье.
Сцена первая.
Шатёр.
Два рыцаря.
1-ый рыцарь. Наше войско разбито наголову.
2-ой рыцарь. Увы, но господин наш Кай потерял всякую осторожность. Без плана
атаковать неприятеля на таких превосходных позициях – сущее безрассудство.
1-ый рыцарь. А самому-то ему каково досталось!
2-ой рыцарь. И поделом. Невелика потеря. Хорош полководец, нечего сказать!
Поддерживая, вводят Кая. С ним Кирмес.
Кай. Усадите меня, вот кресло. Это не поединок, а чёрт знает, что. Где мой цирюльник?
Кирмес. Здесь, ваша милость, всепокорнейше к вашим услугам.
Кай. На мне, по-моему, живого места нет, к тому же я вывихнул левую руку.
Кирмес. Да, ваша милость, это такой экстраординарный случай, какого мне за всю мою
практику ещё не доводилось наблюдать.
Кай вот как? Я бы в таком раже – сам не помню, что со мной стряслось.
Кирмес. Ваша милость, ну прямо как истинный герой, помчались на скачущем коне
навстречу вражескому полководцу, копьё наперевес – ну, прямо свирепый дракон, летящий
на добычу. А противник вашей милости точно так же устремился на вашу милость. Ну, и
вы встретились. Копьё вашей милости ударило в панцирь врага и с треском переломилось, враг же остался в седле незыблем, даже не пошатнулся, точно врос в седло, а его конь – в
землю. Тогда как ваша милость, вылетевши из седла, взвились над крупом коня высоко в
воздух, несколько раз со страшной скоростью перевернулись, подобно крыльям ветряной
мельницы в бурю, – руки и ноги вашей милости так и мелькали, но мелькали столь
стремительно, что даже самое пристальное наблюдение не смогло бы установить, где
руки, а где ноги и где у вашей милости голова – вверху или внизу. Даже самый искусный
акробат, если бы вздумал повторить кульбиты, какие проделала ваша милость, сколько бы
ни старался, ручаюсь – ему бы не удалось. И вот таким манером – с быстротой и
неотвратимостью молнии – ваша милость врезалась прямо в ствол могучей ивы. Я уж и не
чаял, что от вашей милости что-нибудь останется.
Кай. Говорю же, это чёрт знает, что, а не поединок, точно небосвод на меня рухнул. Что, войско наше разбито?
1-ый рыцарь. Наголову, мой господин.
Кай. Ну, если господину Гавейну повезёт не больше нашего – тогда и король Артур, и его
Круглый стол, и наша славная Британия приказали долго жить.
1-ый рыцарь. Да, радости мало.
Кай. Пойдём, цирюльник, вправишь мне руку и наложишь примочки. Вот уж не думал, когда сам-то бил направо и налево, что это так больно. Надо купить палку потоньше.
Кирмес. Конечно, ваша милость. Созерцание, данное нам в опыте, – это всё. Знание без
опыта – это ничто.
Все уходят.
Сцена вторая.
Подножье скалы.
Вбегают испуганные дети.
Петер. Теперь куда? Куда?
Томас. Только не терять голову. Не кричите.
Барнабас. Он преследует нас по пятам, куда мы, туда и он.
Зигмунд. Ему всё нипочём – что лес, что гора. Шажищи вон какие – жуть!
Маттиас. Одна нога здесь – другая там, мелькнёт – и уже нет его.
Петер. Вон слышите, опять на гору взбирается.
Томас. Скорее, спрячемся за скалу!
Убегают. Появляется Стаффгест.
Стаффгест. Непостижимо. Всю округу, кажется, обегал, а их и след простыл. Может, у
этих паршивцев шапка-невидимка есть? Или они под ногами у меня незаметно
проскальзывают? Ничего не пойму. Надо ещё вон за той скалой посмотреть. ( Уходит).
Возвращаются дети.
Томас. Ради Бога, тише. Глядите, здесь, за камнем, расщелина, вот удача! Заберёмся все
туда. На воздухе он вряд ли нас учует, это всё-таки не хижина.
Прячутся в расщелину. Возвращается Стаффгест.
Стаффгест. И там нет! ( Садится на камень). Устал. Немудрено – ночь не спал, выпил
много, домой вернулся поздно, ни свет, ни заря – снова на ногах. А от этих волшебных