54
духовенства, не вмешиваясь в финансовые и хозяйственные дела. Во взаимоотношениях с уполномоченным Совета уравновешен и сдержан, правильно реагирует на наши рекомендации» (468, 282).
«Вторая — правящие архиереи, которые стоят на лояльных позициях к государству, правильно относятся к закону о культах и соблюдают их, но в своей повседневной административной и идеологической деятельности стремятся к активизации служителей культа и церковного актива, выступают за повышение роли церкви в личной, семейной и общественной жизни с помощью модернизированных и традиционных концепций, взглядов и действий, подбирают на священнические должности молодежь, ретивых ревнителей православного благочестия» (468, 278). Помимо этого архиереям второй группы инкриминируется стремление «увести молодежь от решения современных и весьма острых политических задач, убеждая слушателей, что в мире нет ничего лучше Христа и нужно чаще собираться верующим вместе, в тесном союзе поддерживать церковь земную, воинствующую; спасать не только верующих, но и неверующих и не стремиться угождать людям» (468, 284).
Третье направление просто называется «религиозно консервативным» (468, 279) и по поводу его представителей приводятся следующие факты. Так, у одного из них в «деятельности просматривается недовольство положением церкви в СССР и упорное стремление к созданию «благолепия» в храмах и расширению штата священнослужителей... В личных беседах с уполномоченными он неоднократно заявлял о своей неудовлетворенности положением дел с кадрами священнослужителей в РПЦ. По его мнению, этот вопрос является главным для церкви в настоящее время» (468, 284). Другой, «не выходя за рамки закона, осуществил ряд мер, которые активизируют верующих:
— увеличить число архиерейских служб, которые, как правило, проходят торжественно при большом стечении молящихся;
— требует от духовенства «чаще проповедовать, не
55
лениться», в результате чего количество проповедей увеличилось; — четко и в достаточном количестве организовал снабжение духовенства и религиозных объединений предметами культа;
— своевременно обеспечивает приходы кадрами священнослужителей, что дало возможность исключить срывы богослужений в церквах из-за отсутствия духовенства» (468, 285).
Ну а третий «действительно показал свою религиозную ретивость, поставил своей целью возобновить деятельность затухающих приходов, активизировать верующих» (468, 287).
Безусловно, разные эпохи и разные условия, но в основе единое — работа пастырей и глубокое осознание своей ответственности.
Епископ Андрей утверждал, что группа церковных деятелей-обновленцев была немногочисленной и этим объясняется тот факт, что Поместный Собор 1917/1918 годов не смог решить кардинальных проблем церковного строительства. Владыка прямо называет большинство членов Собора «глухими, слепыми и немыми», мимо которых прошли величайшие события в истории России. Собор почти не реагировал на перепитии политических и общественных событий, ограничившись платоническими обращениями к различным властям и углубляясь в решение второстепенных вопросов (112, 202-209).
Единственным, воистину великим, актом Собора еп. Андрей считает избрание патриарха, необходимости которого для Церкви он постоянно утверждал на страницах печатных органов и в своих проповедях. В его представлении патриарх русской Церкви, являясь первым епископом среди равных и, будучи ответственным перед Собором, должен олицетворять единство православия, его соборность и внутреннюю самостоятельность. Идея патриаршества должна быть противопоставлена традиции управления Церковью посредством государственного чиновника в образе обер-прокурора бессловесно-послушного Синода. В статье «Нужен ли нам патриарх?», опу-
56
бликованной в ноябре 1917 года, еп. Андрей отстаивает собственное представление о функциях будущего патриарха и отвечает на упреки противников патриаршества, утверждавших, что избрание единой главы Церкви является данью самодержавным традициям русского православия и нарушает принцип его соборности. Главную задачу патриарха епископ определяет как нравственный надзор над иссй церковной жизнью путем свободы его проповеди и обличения, право на которое дает подвиг личной жизни. «Патриарх будет только председателем будущего церковного управления, — считает еп. Андрей, — но -с обязательством личной нравственной ответственности за все, что совершается в Церкви во время его управления» (99, 629). Таким образом: «пусть патриарх будет иметь прежде всего не великие права, а великую обязанность: в своей любви и попечении содержать все души христиан православных» (87,433). Патриарх должен возглавить тот принцип, который, по мнению владыки, должен стать в основе возрождения церковной жизни, — принцип ивтономии. Епископ разрабатывает четкую структуру новой организации, свободной от всякого воздействия светской власти. Синод с патриархом во главе — ответственный перед Собором — регулирует деятельность епархий. Система епархиального управления также подвергается глубоким преобразованиям и, в первую очередь, резко увеличивается количество епископов русской Церкви (и соответственно число епархий) вплоть до десятикратного умножения (86, 400). Регулярные епархиальные съезды духовенства и мирян обсуждают и принимают решения по всем внутренним проблемам. Параллельно иерархическому управлению организуется и приобретают значительный вес приходские союзы, воссозданные снизу до верху с целью наиболее полного и плодотворного вовлечения прихожан в церковно-общественную и хозяйственную приходскую деятельность. Приходы должны стать моральной и материальной опорой всей церковной жизни в России, альтернативой разрушительным тенденциям тогдашних событий в стране. Материальная независимость Церкви от