83
трудовой Церковью», руководители которой, по словам авторов «Истории русской церковной смуты», стремясь к делу, активности, «совершенно вычеркивают из христианства благодатно-мистическую стихию, отчего оно становится беспредметным и превращается в простой придаток к коммунизму» (280 б, 80).
Уфимское братство, действуя в рамках русской православной Церкви и оставаясь верной ее канонам, провозглашает принципы церковно-общественной жизни православного прихода в 20-е годы XX столетия, неустанно повторяет, что цель ее — «в правде (совести) и красоте (образе Божьем..., в том, чтобы чрез церковное единение славянства идти к единению Вселенской Церкви и будущему УШ Вселенскому Собору» (116). Программа Уфимского братства строго указывает на недопустимость вмешательства в политическую деятельность, памятуя о том, что «в церковном учении заключается всеобъемлющая истина».
Однако еп. Андрею не была дана возможность развернуть работу в его епархии, так как во второй половине февраля 1922 года он был арестован «за произнесение проповеди, в которой призывал крестьян организовываться в крестьянские союзы» (369). Таким образом, власти расценили идеи уфимского братства как программу антисоветской борьбы.
Авторы небольшой брошюры, вышедшей в 60-е годы в Уфе, донесли до нас рассказ очевидца об истории тогдашнего ареста еп. Андрея. Приведем его:
«Годы ничему не научили матерого врага Советской власти. Вернувшись в Уфу, Ухтомский пытается каждую церковь превратить в оплот контрреволюции. Уфимские чекисты пристально наблюдали за деятельностью епископа. Они собрали полновесный материал о его антисоветских выступлениях, о том, что он — глава, вокруг которого собираются все недруги Советской власти. Становилось ясно: арест Ухтомского неизбежен. Получена телеграмма из Москвы: «Проведите тщательную операцию с арестом епископа Андрея князя Ухтомского». В кабинете соби-
84
раются все оперативные работники Губчека. Был тщательно разработан план операции. Исходили из того, что вечером на квартире епископа соберутся многие из высоких духовных лиц, наиболее влиятельные из бывших купцов, торговцев...
Вечером все участники операции заняли свои места вокруг резиденции епископа. Наблюдают, как сюда прибывают все новые и новые гости. Начальник отдела И.В. Полянский с группой чекистов входит в зал. За длинным столом со всякой снедью и питьем внушительное общество. Чекисты просят всех остаться на местах. Предъявляют ордер на арест и обыск...
Епископ встал из-за стола последним. А через несколько дней Ухтомский под охраной уфимских чекистов был доставлен в Москву» (431, 33-34).
Епископ был этапирован в Москву на Лубянку*. По рассказам свидетелей, в тюрьме пробыл недолго: серьезно заболел и был выпущен для лечения. Есть сведения, что лечился в частной больнице в Рогожско-Симоновском районе.
Уезжая из Уфы, еп. Андрей оставил паству на попечение своего давнишнего сотрудника крупнейшего единоверческого деятеля — еп. Симона (Шлеева), который в 1920 году бьш избран Уфимским единоверческим епископом. После ареста владыки Андрея он был назначен Патриархом православным епископом той же епархии**, в то время как внимание патриарха Тихона все больше занимали события в Сибири, где группа клириков во главе с будущим
* На Лубянке епископ в последний раз виделся со своим братом Алексеем, который был арестован в Рыбинске. Однако здесь в имеющихся сведениях звучит разноголосица. Биограф академика Ухтомского утверждает, что тот уже 31 января 1921 года бьш этапирован в Петроград по ходатайству известного физиолога Шателшикова, обратившегося к Н.К. Крупской. «Правда» же сообщает, что еп. Андрей был арестован во второй половине февраля, — следовательно их встречи не могло быть?
** Весной 1921 г. еп. Симон был убит, — по версии местных властей это было совершено грабителями. Местные жители считали, что это была месть чекистов за недавнее убийство их сотрудника (431, 38).
85
обновленческим митрополитом Петром (Блиновым), священником Макарием Тороповым и священником Авдентов-Солодиловым, шумно заявляла о необходимости Сибирской Советской православной Церкви (483, 142). На опасный участок архиепископом Томским и был назначен владыка Андрей. Однако в управление он не вступил, так как следствие по его делу продолжалось, и наконец 12 июля 1922 года в судебном отделе газеты «Правда» была помещена статья «Процесс бывшего князя Ухтомского».
Время возобновления дела было выбрано явно не случайно: только что завершился громкий процесс эсеровской партии, вынесший суровые приговоры. Вот почему в правде курсивом было отмечено, что по словам самого еп. Андрея* «партия эсеров является наиболее близким и приемлемым для меня политическим толком». Кроме того, здесь же указывалось, что «при деле находятся несколько благодарственных писем, посланных эсером Авксетьевым бывш. князю Ухтомскому». В статье епископу инкриминировалась враждебная пропаганда против Советской власти и агитация вступления в белые войска. Однако, здесь же приводились слова владыки на допросе о том, что он «не является противником Советской власти, которую дважды признавал. Работа при Колчаке не была контрреволюционна и с самим Колчаком он неоднократно имел расхождения» (369). Тем не менее дело епископа явно увязывалось с только что закончившимся процессом.