Рассмотрим обвинения, предъявляемые Православной Церковью старообрядчеству.
Официальная точка зрения на старообрядчество постепенно стала меняться с середины XVD3 века, и к началу нынешнего столетия возобладало мнение, что, в принципе, в своем внутреннем каноническом содержании оно не отличается от господствующей православной идеологии. Неоднократно: в 1765, 1800, 1886, 1918 годах было заявлено, что принципиально сами по себе обряды и богослужебная практика старообрядчества не разнятся с православной и ведут к вечному спасению. В определении Синода за N 2899 подтверждалось постановление бывшего в г. Казани собрания преосвященных архиереев, которое гласило: «...В храмах православных и единоверческих призывается един Господь, исповедуется едина вера, совершается едино крещение, приносится едина умилостивительная бескровная жертва Христова, приемлется едино пречистое тело и кровь животворящая; словом, и там, и здесь одно и то же и одинаково все то, что живет и питает человека» (316, 385).
Но в последующих словах определяется основное противоречие со старообрядчеством (не с единоверием). Ставя знак равенства между старым и новым обрядом, архиереи оговариваются: «сила единоверия заключается
108
только в союзе с православной Церковью, что без этого союза нет единоверия, а будет опять раскол» (316, 386).
Таким образом, православность старообрядческой традиции определяется лишь при условии иерархического подчинения ее ревнителей руководству официальной Православной Церкви.
Так же формулирует точку зрения на старообрядчество в форме единоверия и Собор 1917/1918 гг. в Определении от 22.2.1918 года:
«Единоверцы суть чада Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, кои иблагословления ПоместнойЦеркви, при единстве веры и у правления, совершают церковные чиноследования по Богослужебным книгам, изданным при пяти первых Русских Патриархах, — при строгом сохранении древнерусского бытового уклада» (311,4). Далее говорится, что «употребляемые единоверцами при богослужении книга и обряды тоже православны» (311, 4).
Но ведь и старообрядцы* пользовались теми же богослужебными книгами, употребляли те же обряды и хранили древнерусский бытовой уклад. Следовательно, камнем преткновения являлся, главным образом, вопрос об отсутствии у старообрядчества (с точки зрения официаль с ного православия) церковной дисцишшны.Старообрядчество не желало подчиняться православной иерархии и существовать лишь «с благословения Поместной Церкви». Вопрос упирался именно в эту проблему.
И все-таки, даже если не принимать во внимание обрядовую разноголосицу, старообрядчество в принципе не могло пойти навстречу православию, так как не желало признать каноничность методов двухвекового синодского управления Церковью, своими корнями уходившего в
* Здесь мы в первую очередь имеем в виду старообрядческие согласия, признающие не только теоретическое, но и фактическое наличие церковной иерархии: безпоповцы отказывают нынешнему клиру в праве быть духовными пастырями. Однако в отличие от сектантов догматически они не отрицают иерархию, но скорбят о ее отсутствии.
109
реформаторскую деятельность Патриарха Никона и царя Петра. Даже апологеты официальной православной Церкви, мы имеем в виду искренних ревнителей православия, не" могли сказать доброго слова в оправдание той практики, которая сложилась в деле управления Церковью, когда во главе ее стоял правительственный чиновник в должности обер-прокурора*. Все это в результате привело к неспособности православного клира организовать жизнь русского общества на началах христианских догматов.
Как же могло относиться старообрядчество к подобной ситуации? '
* * *
Развитие политических событий в России в начале XX века непосредственно сказалось на жизни русского православия, и одним из результатов явился тот факт, что вопрос о церковной дисциплине по отношению к е д и -ному российскому православному центру сам собой временно отпал.
Имя патриаршего местоблюстителя, державшееся в тайне от властей, осталось таковым и для многих верующих, даже из среды высшей иерархии. Собор 1917/1918 гг., справедливо рассматриваемый как величайшее событие русской церковной жизни последнего времени, в своем Определении от 28 июля/19 августа 1918 года четко зафиксировал принципы избрания местоблюстителя патриаршего престола: