К девяти я уже плохо соображала, диван напоминал подсохший водяной матрас, а когда я взглянула в зеркало, лицо показалось мне неестественно большим. Все говорило о том, что пора отправляться обратно в постель, но где-то все время раздавался странный звук. Что это, соседи сверху завели дедовские часы? Или это гонг?
Никакой не гонг. Это был мой телефон. Номер был заблокирован, но я все равно подошла.
– Зря стараешься, Том, – фыркнула я.
– Либби? – Это была Джесс, жена О’Рейли. Она для меня, пожалуй, ближе всего к тому, кого можно назвать лучшей подругой. Я не умею открывать душу людям, с которыми не состою в родстве и не сплю; у Пола та же проблема, которую он объясняет нашей ненормальной связью близнецов. Но поскольку наши с Джесс мужья были друзьями детства и я знала Джесс начиная со старших классов школы, мы с ней много лет назад привязались друг к другу. Иногда я сомневалась в нашей дружбе, когда она пыталась залезть мне в душу, выпытывая, чем я тайно недовольна, при том что до позавчерашнего дня, если только Джеки не становилась особенно несносной и я не думала о том, что мне за тридцать, а у меня до сих пор нет детей, которых я так хочу, я была абсолютно всем довольна.
Но Джесс была веселой и, наверное, самой стильной особой, какую я только встречала, поэтому наши с ней прогулки нередко превращались в полевые социологические исследования (некоторые женщины могут потратить шестьсот долларов на одну пару туфель: кто бы мог подумать?). Но сейчас она меня раздражала, потому что если О’Рейли раньше знал о сексуальных предпочтениях Тома, значит, Джесс тоже знала.
– Либби слушает, – сказала я, будто не узнала Джесс.
– Либби, ты в порядке?
– Конечно, в порядке, – ответила я (членораздельно или нет, не знаю).
– Но как ты справляешься?
– Как справляюсь? Как? Мой муж только что сообщил мне, что когда он у меня между ног, он воображает себе мужика. И как я, по-твоему, с этим справляюсь, Джесс?
– О, – сказала она. Наверняка она ожидала, что я буду острить на эту тему, ведь искрометность – моя вторая натура. Она что-то пробормотала в трубку.
– Ёж твою двадцать! – выругалась я. – Том сейчас у вас?
Джесс не ответила.
– Послушай, очень мило с твоей стороны справляться обо мне, но у меня тут кое-что происходит. – Я пробормотала несколько нежных глупостей невидимому мужчине рядом со мной на диване, который теперь напоминал плот в очень бурном море. – О-о-о! Не шали! – воскликнула я и повесила трубку. Том не желает спать со мной, так что ему все равно, но в своем затуманенном снотворным мозгу я представила, что дала Джесс, Тому и О’Рейли понять, что не теряю времени зря.
Тут у меня возникла еще одна идея, и, начиная с этого момента, дело действительно сдвинулось в южном направлении.
7
Тай Осира работал вместе со мной три года. Точнее, он работал на том же этаже, но в другом его конце, и поскольку он в некотором роде гений маркетинга, он достаточно часто имел дело непосредственно с Джеки. «Как там королева вечной тревоги нашей?» – порой шептал он мне на ухо, на цыпочках подкрадываясь к моему рабочему отсеку. «Преисполнена милосердия», – отвечала я и хихикала, как школьница. Тай был умным, обаятельным и – как бы это выразиться поприличнее? – горячей штучкой.
Я была неравнодушна к нему, в основном потому, что это скрашивало мне рабочие дни. С его стороны мои чувства подогревались здоровым интересом ко мне. Не раз я ловила его взгляды, обращенные на мою заднюю часть, а когда мне наконец удалось вытащить Тома на нашу корпоративную вечеринку, Тай, находясь в умеренном подпитии, остановил меня у барной стойки и сказал: «Что, этот тип и есть мистер Либби Миллер?» – как будто Том не был на четыре дюйма выше Тая и по-своему красив.
За последний год нашей совместной работы наше шапочное знакомство-флирт переросло в своеобразную дружбу. Мы часто пили кофе вместе, а иногда, когда Джеки не было в городе, вместе ходили на ланч. Тай рассказывал мне, как это ужасно, когда тебе тридцать пять лет, а ты все бегаешь на свидания. Я пыталась убедить его, что в семейной жизни гораздо меньше прелестей, чем принято считать, и была при этом так неубедительна, что он покатывался со смеху и обвинял меня в том, что я лоббирую интересы какой-нибудь организации «За здоровый брак». Он был близок к правде. Я любила Тома и мне бы не пришло в голову ему изменить. Но не скажу, будто мне не нравилось, что в присутствии Тая я ощущаю себя свежей, обворожительной женщиной, которую стоит покорять.