Консультативный комитет демонстративно исключил Джексона. Он вспомнил день ориентации на первом курсе, когда студентам сказали посмотреть налево, а затем направо и предупредили, что одного из них троих не будет в колледже уже в следующем году. «В итоге я оказался тем человеком, которого не оказалось на следующий год», – подытожил он.
«Морхаус тогда был совсем другим, – сказал Джексон. – Да, там были революционеры. И было гораздо больше людей, которые пытались убедить нас в том, что мы не должны выходить на улицы с протестами».
Джексон не мог или не хотел возвращаться домой в Чаттанугу. Дом номер 310 1/2 на Лукаут-стрит был и так полон разочарований и невыполненных обещаний. Он остался в Атланте, ночевал в доме, арендованном Студенческим координационным комитетом против насилия (СККПН); национальная штаб-квартира СККПН располагалась недалеко от кампуса Морхауса, в тесном офисе на втором этаже над салоном красоты. Джексон провел лето, выполняя волонтерскую работу для СККПН в Центре Рэпа Брауна: «Мы кормили детей по утрам и проводили экскурсии», – вспоминал он. Отчисление из Морхауса только подтолкнуло его к дальнейшей политической активности. «Я был не из тех людей, которые были готовы ходить, плеваться, получать пощечины и не сопротивляться», – сказал Джексон.
Джексон проводил время со Стокли Кармайклом и Х. Рэпом Брауном, каждый из которых занимал пост председателя СККПН (сменив Джона Льюиса), возглавляя организацию на этапе перехода от «Всадников свободы»[27] к «Черным пантерам»[28]. «Я не состоял в “Черных пантерах”, – пояснил Джексон. – Но сама жизнь в Америке в этот период заставляла тебя стать либо частью проблемы, либо частью ее решения. Я выбрал стать частью ее решения».
Джексон вступил в, как он сам выражается, «радикальную фракцию» СККПН. Он участвовал в схеме кражи кредитных карт у белых, а затем с их помощью покупал оружие, создавая запасы боеприпасов на случай конфликта, казавшегося неизбежным: не просто войны на расовой почве, а войны молодежи против стариков, повстанцев против истеблишмента. Ставки казались гораздо выше, чем просто право голоса в попечительском совете Морхауса. «Внезапно я ощутил, что у меня есть голос, – сказал он. – Я стал кем-то. Я могу что-то изменить».
Радикальные заговоры не обходились без риска. Некоторые друзья Джексона погибли в результате загадочных автомобильных взрывов. Но жизнь революционера Джексона закончилась внезапно в тот день, когда в Атланте появилась его мама и сказала, что ведет его на обед.
Он сел к ней в машину, и вместо обеда она отвезла его в аэропорт. По дороге она рассказала ему, что два агента ФБР постучали в дверь дома номер 310 1/2 на Лукаут-стрит и сказали, что за ее сыном следят и что если он не уберется из Атланты, то, скорее всего, умрет в течение года. Она купила ему билет на самолет до Лос-Анджелеса и приказала: «Садись в этот самолет. Не вздумай покидать рейс. Поговорим, когда ты доберешься до тети в Лос-Анджелесе».
3
Мелкий поджаренный лук
В Лос-Анджелесе Джексон оставил политику в прошлом. В возрасте девятнадцати лет он переехал к тете и устроился социальным работником в окружное бюро общественной помощи. Он все еще курил травку и баловался кислотой, но, по его словам, «научился заботиться о себе несколько лучше».
К этому времени Джексон начал считать себя неплохим мастером общения с женщинами. Он определил основные аспекты соблазнения: «Этот сексуальный взгляд, зрительный контакт, который дает женщине понять: “Я действительно с тобой, я люблю тебя”. Мягкий голос прилагается. И моя способность расстегивать лифчик одной рукой».
Однако кое-что застало Джексона врасплох в Калифорнии – он влюбился. Объектом вожделения стала женщина старше его, ей было за 30. У них были страстные отношения, но закончились они его первым взрослым расставанием. «В какой-то момент она сказала, что любит меня, но у нее есть потребности, которые я не могу удовлетворить, – сказал Джексон. – Она была слишком дорогим удовольствием для меня».
Он не очень хорошо воспринял эту новость. Иногда он проезжал мимо ее дома и просто смотрел, не припаркована ли там ее машина. Временами он парковался и смотрел в окна, надеясь увидеть ее. Он хотел постучать в дверь, но знал, что это будет ужасной ошибкой. Во время дождя он прятался за пальмой, а по радио в машине звучали хиты 1970 года. Джеймс Тейлор пел: «Я всегда думал, что увижу тебя снова», но почему-то слова песни Fire and Rain его не успокаивали. По прошествии нескольких десятилетий Джексон смог дать оценку своему юношескому поведению влюбленного: «Это было жалкое зрелище».
27
«Всадники свободы» – пацифистское движение за права чернокожих в США. –
28
«Черные пантеры» – леворадикальная организация по защите прав чернокожих в 1960–1970-е годы. –