Выбрать главу
Но что бы милая моя со мною ни творила, У женщин, видимо, в лице скрыт мужества исток — Ведь от красы ее растет моя мужская сила И от иных укромных мест, что я изведать мог.
Бросает этот парадокс свой вызов здравому уму И философии, которой не надо этих пустяков. В душистом гнездышке ее на самом деле я живу И умираю, а потом я здесь же воскресаю вновь.
Так я живу с одной надеждой — умереть И, смерть приняв, в любовном пламени гореть.

К этому соображению я могу добавить еще одно замечание, которое делает Пиш совсем в другом контексте в своей «Застольной беседе». Он говорит об английских фамилиях, которые часто казались ему забавными, и предлагает в качестве примера — одного из многих — некоего Гвидо Хонибоуна, печатника, хорошо ему известного, который владел типографией в Бристоле. Хонибоуны были печатниками во многих поколениях.

— Итак, Хонибоун, что это может означать? Несложно ответить — милая женушка!

Однако Пиш на этом не остановился, рассказав, что современный владелец этой фамилии сделал как-то замечательное открытие. Однажды Гвидо Хонибоун, по каким-то своим соображениям, решил пробить стену в домашнем подвале и в углублении за ним, размером шесть на шесть футов, обнаружил спрятанную печатную машину, а также шрифты и некоторое количество отпечатанных книжных листов, «все отлично сохранилось, все относится к царствованию доброй королевы Бесс[202]». Возможно, Хонибоун, живший во времена Елизаветы I, был протестантским сектантом и оказался вовлечен в конфликты эпохи, полагая, что епископ Джуэл и остальные проявляют недостаточно энтузиазма в очищении англиканской Церкви от примеси католицизма. Может быть, он постарался спастись от властей, заложив кирпичом свою печатную машину.

С этим связана моя последняя улика — непонятный и ничем иным не объяснимый пункт в хозяйственных счетах Пиша: «Г. Хонибоуну, Бристоль, 51 фунт, 10 шиллингов, 0 пенсов». Это была немалая сумма в те времена. Что такого сделал Хонибоун, чтобы заслужить ее?

Я уверен, все эти нити ведут к несложному выводу: Пиш был единственным сочинителем книги «Любовные и другие сонеты». А если так, то книга все же имеет ценность. Это уникальный образец подделки восемнадцатого века. Причем подделка, совершенная Баал Шемом из Ладлоу, и никем иным. Это книга стихов, которые могут иметь собственные достоинства. Это прекрасный пример пред-романтического культа Шекспира. И так далее. Однако это совсем не такая сильная карта, как полагает Тумбли.

Стоит ли мне громко заявить о своем открытии, прежде чем этот мерзавец снова отправится к Аристиду в Кресты? Но поступить так — значит признаться, что мне известна псевдошекспировская книга, принадлежавшая Бил-Холлу. И может оказаться впутанной Мод. Она, конечно, все скажет, чтобы выгородить меня, но боюсь даже думать, с какими для себя последствиями. Таким образом, я оказался перед невыносимым выбором, так сказать, перед конфликтом интересов. Аристид или Мод? Аристид попал в логово хищников. Он в большой беде. Однако Мод — это Мод. Следовательно, выход один: я должен принести в жертву Аристида из уважения к женщине, с которой сплю уже полвека.

Но, может, мою совесть мучает надуманный конфликт? Отвлеки я изверга Тумбли от его теперешней жертвы и предложи взамен себя, чем почти наверняка подставил бы Мод, сильно бы это помогло Аристиду? Будь какая-то возможность, я бы и так ему помог. Его, как Лаокоона, душат чудовищные политические змеи, чьи интриги не имеют к нему ровным счетом никакого отношения. Его освобождение если таковое случится — будет результатом торга между различными силами, как национальными, так и интернациональными. Так что моя «исповедь» Тумбли оказалась бы совершенно напрасной.

НУ ВОТ, ЭТА ЖЕНЩИНА, кажется, больше не желает спать со мной. За два дня до того, как я собирался забрать Мод от Святых и привезти домой в моем все еще новеньком и замечательно удобном «ровере», мне позвонила Энджи Маклетвист и сказала, что мисс Мориарти решила «на некоторое время» переехать к ней. Собственно, она уже там.

— За каким чертом?

— Она все еще нуждается в уходе, отец. Ей требуются женские руки… Нужно ли мне еще объяснять?

— Конечно нет! Я найму частную сиделку на двадцать четыре часа в сутки и на столько дней, на сколько потребуется. Я обеспечу ее всем необходимым. Бил-Холл обеспечит, я имею в виду. Мисс Мориарти — наш ценный сотрудник. — Я услышал, как Энджи глубоко вздохнула, и поспешно сменил тон: — Это так любезно с вашей стороны, так любезно. Но ведь вам нужно заниматься вашим салоном, благослови вас Бог. Все это потребует от вас слишком много сил. Но одной своей готовностью помочь, могу вас заверить, вы уже обеспечиваете себе место на небесах. Я сейчас заеду и заберу ее, договорились?

вернуться

202

Бесс — уменьшительное от Елизаветы.