– Можешь поцеловать в лоб.
Так я, собственно говоря, и сделал во время премьеры. Вбежал в, так называемую, избу, произнёс текст и отчаянно поцеловал Таню в лоб. И до сих пор у меня перед глазами стоят её испуганные за меня глаза, а на губах чувствуется вкус пудры. Лоб-то у неё был напудрен в полную меру.
Второго поцелуя не получилось, так как меня в это время призвали в армию, и следующий спектакль мою роль исполнял другой актёр. А память об этом поцелуе у меня осталась на всю жизнь.
Живи для меня!
Новичок в палате
На место выписавшегося счастливчика Роберта в середине дня, когда мы успели пообедать и вернулись в свою палату, к нам положили нового больного, интеллигентного вида пожилого человека в очках, стёкла которых охватывала тонкая золотая оправа, ещё не совсем седого. Его привезли на каталке в сопровождении женщины средних лет, как стало ясно из разговора, дочери. Две санитарки довольно крупного телосложения легко, как пушинку, перенесли тело пациента с каталки на кровать, укрыли его одеялом, сказали, чтоб он лежал спокойно в ожидании медсестры, и тут же удалились, увозя перед собой устройство для перемещения больных.
Дочь, обнаружив тумбочку, открыла покосившуюся дверцу и уложила внутрь принесённые вещи, доставая их из большой кожаной сумки. Тут была и одежда, и чашка с иностранной надписью, и стакан, и ложка с вилкой, и бутылка с минеральной водой, и фрукты – лимон, апельсины, бананы, яблоки. Воду и стакан она поставила на тумбочку. Фрукты, поколебавшись, тоже положила сверху.
Новый больной, слегка улыбнувшись, сказал:
– Да к чему мне всё это, доча? Я же их есть не буду.
– Будешь, папа, – безапелляционно ответила женщина. – Надо есть фрукты. И я побегу, а то мне пора на лекцию.
– Поцелуемся на прощанье, – донёсся с постели слабый голос.
Дочь наклонилась, целуя отца и говоря:
– Да, я, может быть, ещё заскочу сегодня, если успею.
– Зачем, доча? Не утруждай себя. Со мною всё в порядке. Я уже скоро встану.
– Ни в коем случае не вставай. Лежи. И прошу тебя, не переживай так. Ничего уже не сделаешь, а жить надо. Пока.
Женщина накинула на плечо чёрную сумку, помахала приветственно рукой и вышла из палаты.
Тут же появилась медсестра с тонометром в руках. Она подошла к новому больному с левой стороны, не говоря ни слова, достала из-под одеяла его левую руку и стала измерять давление. Затем, всё так же молча, достала из кармана коробочку с таблетками, положила одну в ладонь больному, произнеся:
– Выпейте.
Она налила из бутылки воду в стакан, подала его больному и тут же вышла.
Только теперь я решился с ним заговорить.
– Что у вас?
– Подозревают инфаркт. Да как же ему и не быть, когда…
Новый больной поставил стакан на тумбочку и повернулся ко мне всем телом. На лице написано страдание. Брови сдвинулись, глаза наполнились слезами.
Я поспешил сказать:
– Дочь просила вас не переживать.
– Да, это правда, – ответил больной, которому, по моим представлениям, было лет семьдесят. – Переживать мне нельзя, только как это сделать, я не знаю. Вот я вам расскажу сейчас, если хотите, как на исповеди свою историю. Может, полегчает.
– Я вас слушаю.
Старик вытер кулаком глаза и начал рассказ. Говорил он медленно, часто останавливаясь, переживая и, видимо, представляя всё то, о чём рассказывал.
Такое счастье, когда тебя любят!
…Я со своей женой познакомился пятьдесят лет тому назад. Мне сейчас семьдесят четыре года, а тогда, стало быть, было двадцать четыре. Но я помню всё, как если бы это было вчера.
Наша семья тогда жила в Ялте на Севастопольской улице в двухэтажном старом доме, построенным из диорита, – есть такой камень в Крыму. Сейчас такие дома не строят. Комнаты большие, потолки высокие. Квартира, правда, у нас была небольшая – две комнаты, кухонька и просторная веранда, на которой отец даже устроил лимонарий – посадил в кадках несколько лимонов, и они давали плоды. И стояла там ещё кровать, на которой иногда спал я, а иногда папа. Один мой брат учился в институте в Симферополе, сестра, старше меня на три года, уже была замужем и жила отдельно, а старший брат, неженатый, жил с нами.
Как-то летом сестра пригласила свою подругу Юлю, бывшую сокурсницу по техникуму, к нам погостить. В Ялту все с удовольствием едут. Приехала и она. Весёлая, улыбчивая, волосы тёмные и пушистые до плеч, глаза глубоко посажены и всё время прячутся за ресницами, так что я даже не сразу рассмотрел, что зрачки зеленоватые. Груди у неё были в меру полные, но не вызывающе, роста она была сантиметров на двадцать ниже меня, хотя это я никогда не замечал, всё казалось, что она такая же, как я.