— Жнецы могут не только забирать души умирающих людей, но и спасать тех, кто им, скажем так, выгоден. И тебе это прекрасно известно, — сам жнец отозвался с ухмылкой. — Что же до этой девушки, то в ней помимо столь сильной жажды крови и мести есть и скрытое за болью и ненавистью милосердие и доброта. Не так ли?
— Доброта? — голос демона обратился в тихий грубый смех. — Милосердие и доброта? И всё это после того, как семь её не рождённых детей были скормлены собакам и крысам? После того, как её насиловали с четырнадцати лет врачи и медбратья, резали медсестры, отрывали у неё мелкие куски кожи и плоти и сильнее только ломали её ноги? О-о-о-о, нет. Эта девушка истинное воплощение зла с хитростью. Даже если в ней и есть какое-то добро, она будет использовать его с умом и себе же в выгоду, а не ради помощи миру, который к этому будущему только сильнее прогнил.
— Время покажет, кто из нас больше прав на её счёт, — проговорил Гробовщик со спокойствием в голосе. — В любом случае я бы на твоём месте не надеялся на то, что любые манипуляции с этой девочкой будут проходить так легко и просто, как и с предыдущими твоими хозяевами.
— Я знаю. И это делает наш контракт ещё более интересным, — Себастьян улыбнулся, это чувствовалось по манере его голоса.
— Неужели ты совсем не боишься, что она в какой-то момент может тебя провести и всё переиграть? — вновь послышалась хитрая усмешка жнеца.
— Я буду рад посмотреть на это, — демон улыбнулся ещё шире, и его голос стал очень… Подозрительным, как у маньяка или даже психа.
— Последние столетия очень изменили тебя, Михаэлис, — сказал его собеседник даже с неким сожалением, что было скрыто за тихим и едва ли уловимым смешком. — Ты уже не тот демон, которому нравилось изучать людей и их порядки и законы. Ты не был таким, какой сейчас, даже когда наслал чуму многие века назад.
— Это не твоё дело, — слова эти прозвучали будто бы просто, но было что-то угрожающее в этом спокойном голосе. Я даже была уверена, что говорил Себастьян с приподнятым лицом, нахмуренными бровями и прищуренными слегка, словно у хищника, глазами.
— Хах, вот тут ты сильно ошибаешься, — послышалась очередная усмешка Гробовщика, который, судя по звуку шагов, подошёл к демону ближе. — Теперь это моё дело. Ведь я не спущу глаз ни с тебя, ни с бедняжки Регины. Очень любопытно будет узнать, как сложится ваша с ней судьба, и чем в итоге закончится контракт.
— Если ты полезешь к ней, то пожалеешь, что вообще стал жнецом, жалкий безумец и бывший убийца самого Христа.
— Не храбрись зря. Мы оба прекрасно знаем, что тебе меня никогда не убить. Ни один из демонов не способен причинить вред Легендарному Жнецу.
— Демон — нет, а вот Бог или Люцифер — да, — хитрая ухмылка сошла с губ Себастьяна.
Я же, слушая всё это, решила всё-таки обломать их надежду на то, что я типа не слышу их и закатила глаза:
— Вы специально так громко говорите или просто надеетесь, что я сплю или ничерта не слышу ваши перешёптывания?
— Хе-хе-хе, кажется, мы сказали немало лишнего при нагретых девичьих ушках, — попытался якобы отшутиться жнец.
— Немало или нет — решать вам, но хватит делать из меня глухую или глупую девчонку, — хмыкнула нагло я в ответ. — Особенно это касается тебя, Себастьян.
— Да-да, понял, мадам горячие ушки, — усмехнулся демон, заходя в комнату, где я сидела.
— Собственно, как я и думал, — Гробовщик, зашедший следом одарил меня ухмылкой. — Эта девушка не даст себя обмануть. Советую хоть иногда быть поосторожней с ней, Михаэлис.
— У нас в контракте есть договорённость о том, что ей врать я не собираюсь, — отозвался он, осмотрев меня. — Пора тренироваться.
— Пора, но может, для начала поможешь мне умыться и переодеться, — скрестила я руки на груди, выгнув бровь. — Я хоть и выросла в паршивом приюте, однако об «утренних процедурах» знаю и помню.
— Вот позанимаемся, тогда и помою, как следует, ибо зачем мыться два раза только из-за тренировок? — демон был упрям. — К тому же нужно экономить воду, у вас жуткие налоги.
— Умыть сонное лицо я вполне могу, — хмыкнула нагло и также упрямо я. — Большое количество воды не затрачу.
— Да, миледи, — с сарказмом ответил Себастьян, усаживая меня в коляску, при этом глядя на жнеца: — Иди ты уже отсюда, надоело смотреть на твою уродливую улыбку.
— Можно подумать, ты на неё смотришь, Михаэлис, — тот лишь усмехнулся, затем опустил на свою седовласую голову капюшон мантии и с хитрой улыбкой добавил: — В любом случае мне уже и впрямь пора. Но присматривать за вами я всё же буду.
— Да хоть чечётку на гробу их вождя танцуй, хоть Кремль взорви, — закатив глаза, произнёс демон. Да уж, похоже, они знакомы очень-очень-очень давно.