Аномалии согласно кивнули мне и сами обратились в нескольких странных на вид хищников… Словно муравьеды, но более гигантские, и языки из их огромных пастей были, будто листы лопуха, только с уродливыми ворсинками, что привлекали чудовищных гусениц-монстров, бросающихся на более сладостный привкус необычной приманки.
Мне оставалось только отбиваться от самых противных и приставучих, втаптывая их насквозь своими каблуками и клинком, чтобы ничто и никто не помог им восстановиться.
Нельзя было позволить ни одной из этих мелких тварей выжить. Они все до единой должны быть уничтожены и стёрты с лица этого мира.
И совсем скоро большинство из них было съедено аномалиями, что не щадили ни единой их частички и даже с некоторой жадностью поглощали каждую.
Мне же пришлось избавляться от остатков червей, которые по-прежнему не желали отстать от меня и просто сдаться. Но оно того стоило.
Ни одна частичка Фауста не выживет, и никогда более мы не пересечёмся с самым страшным и ненавистным врагом в моей жизни.
Я растопчу всех его личинок, даже если после этого мне придётся отмокать в священных водах или Адовой лаве тысячу лет, лишь бы смыть эту мерзкую вонь.
И я действительно растоптала, разрубила и сожгла абсолютно каждого червя, что полз ко мне, желая впиться в моё тело своими зубами, словно клещ. Никто из этих зловредных мелких ничтожеств не избежал своей участи.
Все они в итоге подохли от моей руки и в желудках аномалий, пир которых удался на славу.
И вот, когда всё было кончено, я стояла вся в чёрной зловонной крови, слизи и мелких кусочках уродливой плоти…
Да, я была грязная, измотанная, усталая, но при этом довольная и до возможного предела счастливая.
Ведь мой враг был повержен… Он был полностью уничтожен… Теперь уже раз и навсегда.
— Всё… Кончено… — с каким-то облегчением и даже разочарованием прошептала я, отходя от места, где Клод будто обратился в уродливое пятно.
Хватка моих рук ослабла, и Дьявольский Меч рухнул на пол с громким звоном и гулом, разнёсшимся по всему поместью.
Мои глаза же вернули себе естественный серо-голубой цвет, а охватывающее меня всё это время адское пламя потухло в следующую же секунду, заставляя ослаблено пасть на колени.
В следующее же мгновение всё моё тело окутала тёмная дымка, постепенно возвращая мне мой прежний человеческий облик.
— Ещё кончено не всё, Регина, — напомнили мне аномалии, когда я стала собой.
— Сиэль… — прошептала тихо и слабо я. — Готов ли он?..
— Да… Этот ответ он должен дать тебе, — отвечал голос одной из аномалий
— «Я давно готов. Мне давно уже пора… Пни за меня Себастьяна, когда вы вернётесь».
— «Уверена, он тоже будет по тебе скучать».
Я слабо и немного грустно улыбнулась:
— «Обрети долгожданный покой и мир, которых заслуживаешь, Сиэль».
С этими словами в мыслях я закрыла глаза, делая глубокий вздох.
Время пришло… Пора отпустить юного графа Фантомхайва, с которым я пережила за последние три года столько всего.
Не стану отрицать, что буду скучать по этому своенравному сорванцу, к которому и сама весьма привязалась за всё это последнее время. Однако он и вправду заслужил мира и покоя, который обретёт благодаря аномалиям.
Душа вечно юного мальчика осторожно выпорхнула из меня и обернувшись крохотным, небесно-голубым мотыльком.
На прощание он облетел меня, словно сияющий огонёк маяка и, будто поклонившись мне в полете, полетел к существам, что милосердно и спокойно протянули к нему свои светящиеся и будто бесформенные руки.
— Берегите этого мальчика, — едва ли слышно прошептала я, чувствуя некую еле ощутимую пустоту внутри себя и опустив голову вниз, грустно уронила одну горячую слезинку на пол.
— Как и ты береги его друга и защитника… — прошептали существа, что стали медленно растворяться внутри аномалии, унося за собой душу Сиэля и при этом восстанавливая особняк, словно в нём и не было страшной битвы, не было разрушенных стен и пола, не было капель крови. Ничего. Просто пыль и забытость.
Стоило аномалиям полностью исчезнуть, а дому обрести свой первоначальный вид, как я медленно и осторожно поднялась с колен, машинально обнимая свои же плечи, будто пыталась согреться после зимней стужи.
— Всё, наконец, закончилось… — тихим полушёпотом проговорила я, слабо и неторопливо идя в сторону выхода из особняка.
Открыв его большие двери и выйдя на улицу, я увидела восходящее над горизонтом солнце.
Это был первый рассвет… Это было первое утро… Когда ко мне пришло осознание того, что я, наконец, обрела то, к чему так долго стремилась.