— Шансы появились внезапно?
— Вообще их появление готовилось мною заранее. Мне выпала Брянская область. Какой-то паршивый район.
— Вы там были?
— В этом месте — нет. Но в области — да. Это, если хотите, родина нашей семьи. Дед там и сейчас живет.
— Только дед?
— Да. Семья наша вся уже в Москве. Брат окончил наш институт на год раньше меня. Направили в Воркуту. Представляете? — Подгало нервно описал рукой круг в воздухе. — На Север, в Воркуту.
— Уехал?
— Нет. Перераспределился в Москву. Сейчас тоже здесь работает.
— Когда вы должны были приехать к месту работы?
— Первого августа прошлого года. Но я не поехал вообще. Я женился. Начал ходить в поликлинику, где сейчас работаю. Сначала взяли временно.
— Но ведь есть закон, запрещающий прием на работу молодых специалистов, не уехавших по распределению.
— У меня были знакомства. Сколько бы над ними ни зубоскалили, они всегда помогают.
— А что же институт?
— Институт? Туда, конечно, шли письма из облздрава. Писали — помогите найти Подгало.
— И?..
— Институт направлял их в милицию. Есть какое-то постановление о выселении из Москвы нашего брата. Дикость, конечно, но есть такое постановление. Пришел ко мне участковый. Оказался хорошим парнем. Я ему о жене рассказал. Договорились… Кроме того, я уже достаточно прочно сидел на новом месте. И второй месяц ходил в министерство.
— Вы знаете, какая нужда в специалистах в районе, куда вас посылали?
— Да, — сказал Подгало, прямо взглянув мне в глаза. — Знаю я и о долге. Но долг — это относительно. Я его выплачиваю и здесь.
— Но, — сказал я, — вы даже не представляете, как вы, врач, были нужны там, где…
— Врач нужен везде, где есть люди, — перебил он.
— Здесь вас могли заменить. А в то время, когда…
— Знаю, — снова перебил он. — В то время, когда я был здесь, где-то умирал человек.
Подгало поднялся во весь свой средний рост и посоветовал так:
— Не нажимайте на это. Врача не удивишь тем, что человек умирает. До свидания.
Мы не стали жать друг другу руки, но при прощании Подгало попросил меня быть благодарным за его откровенность. Я обещал и плачу ему тем же.
В то утро Николай Чеботарев встал рано, быстро оделся и тихо, чтобы не разбудить жену, вышел из дому. С порога сразу увидел: дожди, что ходили три дня вокруг, подошли к их местам совсем близко. Было начало сентября — время слякоти. Чеботарев закурил папиросу и зашагал на окраину села, где стучал трактор напарника. По пути присмотрелся к птицам — они кружили над пустыми полями, падали вниз и снова взлетали с зерном в клювах. «Запасаются…» — подумал Николай.
Трактор работал недалеко от фермы. Стальные гусеницы тяжелой машины ходили по сочно хрустевшему темно-зеленому силосу. Трамбовать кукурузные стебли нужно было еще долго.
— Вот что, — сказал Чеботарев трактористу, — ты прокатись по левому краю, а потом нажми на середину. Нам в эту яму надо еще не меньше двух тонн вместить.
Тракторист кивнул, влез в кабину и повел трактор на разворот.
Раз прошел… два… десять. Николай забегал наперед, рукою показывал, где следует придавить.
Потом увидел: трос, которым цепляли кипы силоса, стал «кольцеваться», затягиваться в узлы. Чеботарев поправил жесткие брезентовые рукавицы, ухватился за стальное кольцо, дернул на себя и в это время почувствовал сильный удар в голову, грудь, ноги.
Падая под идущий задним ходом трактор, он увидел летящие в сторону черные поля, точки птиц и закричал громко, во всю силу легких, но тракторист ничего не слышал, и тяжелая гремящая машина шла своим ходом, вминая Чеботарева в утрамбованный, скрипящий силос…
Дверь в старом доме распахнулась с треском близкой молнии. Соседский мальчишка ворвался в дом: «Там задавило дядю Колю!»
Домна Ивановна, жена Чеботарева, стояла у плиты. Повернулась к двери — и будто окаменела. Бежать бы, но словно неживая. Через минуту пришла в себя: в чем была выскочила на холодную грязь — и к силосным ямам. По улице бежали люди, кричали, что нужно в контору сообщить, но в конторе уже терзали телефон — звонили в участковую больницу.
Дальше события развивались так.
От колхоза «Красная звезда», где находится участковая больница, до совхоза «Княвичский», где произошло несчастье, пять километров. Председатель «Красной звезды» Павел Григорьевич Никитенко, узнав о случившемся, тут же отдал приказ: «Любой, самый занятый транспорт — медикам». «В сопровождение машины — трактор! — кричал вдогонку. — Дороги размыты!» В больнице готовились. В сумки летели морфий, камфора, кофеин, связывали шины — понимали: у пострадавшего неизбежны переломы.