Симъ образомъ проводили мы сего почтеннаго гостя, и я пожелалъ ему искренно счастливаго пути и всякаго благополучія въ продолженіи его жизни. Но желаніе мое не совершилось! Но я чрезъ нѣсколько времени услышалъ, что ему и въ Калугѣ князь Потемкинъ не допустилъ окончить жизнь свою спокойно, но довелъ его наконецъ до того, что онъ сталъ проситься объ увольненіи его къ своимъ одновѣрцамъ въ Турецію. Куда его проводили, хотя со всею подобающею честью и отдали съ рукъ на руки туркамъ, но у сихъ не нашолъ онъ того счастья, которымъ ласкался, но былъ чрезъ нѣсколько времени от султана сосланъ на одинъ островъ въ ссылку, и тамъ, по приказнію его, удавленъ. Я услышалъ о семъ, пожалѣлъ искренно о семъ добродушномъ и достойномъ лучшей участи несчастномъ владѣльцѣ.
Теперь, возвращаясь къ прерванной нити моей исторіи, скажу, что не успѣли мы сжить съ рукъ своихъ сихъ неожиданныхъ гостей и перебраться опять въ домъ свой, какъ и начали мы помышлять о московской своей ѣздѣ, откуда хотѣлось намъ съѣздить и въ Кашинъ и побывать у моихъ племянницъ. Итакъ, препроводивъ нѣсколько дней въ сборахъ и разныхъ занятіяхъ и угощеніяхъ пріѣзжаемыхъ къ намъ кой-какихъ гостей и отпраздновавъ день имянинъ моей тещи, наконецъ 28-го числа генваря въ сей путь и отправились.
ѣздилъ я въ сей разъ въ Москву съ женою, обѣими старшими моими дочерьми и сыномъ, а меньшія дѣти оставались съ ихъ бабушкою въ Богородицкѣ. На пути семъ, проѣзжая чрезъ Тулу, были мы у жены г. Давыдова, моего командира, принявшей, противъ обыкновенія, жену мою очень ласково и пріятно, а продолжая свой путь, заѣзжали къ роднымъ нашимъ въ Федешево. И повидавшись съ ними и переночевавъ у нихъ, на другой день заѣхали въ свое Дворениново. И какъ было тогда зимнее время и дѣлать намъ было нечего, то и тутъ, отъужинавъ у сосѣдки нашей Марьи Петровны, вмѣстѣ съ случившимися тутъ быть господами Челищевыми, переночевали только одну ночь, спавши въ первый разъ въ своихъ маленькихъ хоромцахъ. Ибо какъ большой нашъ домъ во время отсутствія нашего началъ приходить уже въ ветхость и дѣлаться къ жилью и топкѣ неспособнымъ, то въ теченіе еще минувшаго лѣта разсудилось намъ велѣть перевесть изъ жениной деревни Коростиной крѣпкую половину ихъ тамошнихъ хоромцовъ, и прирубивъ къ ней еще покойца два, построить тутъ же возлѣ, на дворѣ на томъ мѣстѣ, гдѣ стояли старинные хоромы, маленькій домишко для нашего пріѣзда и временнаго пребыванія. И какъ сей домикъ былъ тогда уже совсѣмъ готовъ и для нашего пріѣзда истопленъ, то мы въ немъ впервые и ночевали, а по-утру, отобѣдавъ и пустившись въ дальнѣйшій путь и переночевавъ въ Серпуховѣ у знакомаго своего купца Квасникова, наконецъ 2-го числа февраля пріѣхали въ Москву и остановились въ сей разъ въ пріисканной и нанятой уже для насъ квартирѣ, въ Зарядьѣ, въ приходѣ у Николы Мокраго, въ каменномъ старинномъ домикѣ, принадлежащемъ господамъ Арбузовымъ.
Симъ кончу я сіе письмо, представивъ повѣствованіе о московскомъ пребываніи письму будущему, скажу между тѣмъ, что я есмь вашъ, и проч.
(Октября 8-го дня 1810 года).
Письмо 226
Любезный пріятель! Пребываніе наше въ сей разъ въ Москвѣ продлилось долѣе, нежели мы думали. Мы ѣхали въ нее на короткое время и съ тѣмъ, чтобъ съѣздить изъ ней, хотя на сутки, къ племянницамъ моимъ въ Кашинъ; но от сей ѣзды избавились тѣмъ, что нашли ихъ пріѣхавшихъ въ Москву, чему мы обрадовались много. А какъ между тѣмъ, мы исправляли свои нужды, возвратился изъ Петербурга командиръ мой г. Давыдовъ, то получилъ я от него дозволеніе пробыть въ ней и всю масляницу. Итакъ, мы прожили до самой первой недѣли великаго поста и возвратились изъ ней уже въ концѣ февраля мѣсяца.
Во все время сего пребыванія не случилось съ нами никакихъ чрезвычайныхъ и такихъ случаевъ, которые бы заслужили особеннаго упоминанія, а коротко скажу, что мы не сидѣли почти ни одинъ день дома безъ дѣла, а безпрерывно, либо исправляли свои надобности покупаніемъ разныхъ намъ надобныхъ вещей, либо разъѣзжали по всѣмъ прежнимъ нашимъ друзьямъ и знакомымъ, равно какъ ихъ, пріѣзжающихъ иногда къ намъ, у себя принимали и угащивали. Впрочемъ, какъ наиглавнѣйшая наша надобность состояла въ томъ, чтобъ выучить среднюю дочь мою Настасью танцовать, то съ самого пріѣзда постарались мы пріискать танцмейстерами, нанявъ онаго, сіе дѣло исправили и ее сему искусству столько научили, сколько требовала необходимая надобность.