— Твоя мама забыла телефон дома, ну и, когда позвонила учительница, я взяла трубку,.. — молодец — что сказать ещё? Руки так и чесались придушить её. Трубку взяла она, а моя совесть страдает. Круто! — ... поговорила с ней. Кстати представилась родственницей. Вроде прокатило. — говорила подруга о своих грязных делишках так, будто подвиг совершила, котором стоит гордиться. Куда катиться этот мир? — В общем я прикрыла твой зад, затем удалила информацию о звонке, за что ты должна быть мне благодарна.
Переваривая услышанное, я пыталась понять, как отреагировать: плакать или смеяться? А может поступить проще и смеяться сквозь слезы?
— Правда, — на пару секунд нахмурилась Влада, — я так подозреваю, что тебе лучше сегодня посидеть дома, чтобы не мозолить глаза учительнице. Вдруг вспомнит, что так и не поговорила с твоей мамой и решит снова ей позвонить.
— С чего ты решила, что имеешь право распоряжаться чужим мобильником? — задала, всё это время, умчавший меня вопрос.
— Знаешь, хватило бы и простого "спасибо", — бросила Влада и демонстративно откинулась на подушку, а потом и во всем повернулась ко мне спиной.
Недолго думая, я последовала её примеру.
Кажется, только что примерная девочка, живущая внутри меня, мне же и оказала медвежью услугу.
4.1 (отрывок)
Погружённая в свои мысли, я гипнотизировала какую-то несуществующую точку на белоснежной стене. Так и дальше продолжала сидеть, если бы не подул ветерок из открывшейся двери. Тут же ощутила сухость в глазах и часто заморгала. Подняла голову, которая до этого покоилась на мамином плече, и посмотрела на появившегося в коридоре врача.
— Ну, что, Лиза, как самочувствие, — спросил Пётр Васильевич.
Ужасно! Все тело било мелкая дрожь, в попытках хоть как-то её унять я зажала ладони между колен. Как только могла, внешне сохраняла спокойствие, хотя внутри все леденело от страха и беспокойства при виде врача.
— Прекрасное.
Прозвучало скорее, как дежурная фраза, а не ответ. Да и к тому же улыбка вышла сконфуженной, вместо счастливой. О чем, слава печенюшкам, мама и Пётр Васильевич благоразумное промолчали.
— Замечательно, — с лёгкой усмешкой на губах произнёс врач и кивнул головой в сторону кабинета. — Тогда продолжаем лечение.
— А мама... — начала задавать волнующий вопрос, вставая на ноги и разминая их. Как Пётр Васильевич меня перебил.
— А маму ждёт у себя в кабинете главный врач.
Следующие несколько часов чувствовала себя подопытным грызуном. И совершенно неважно кроликом или крысой. Грызун он и в Африке грызун. К тому же лечение являлось экспериментальным. Не знаю на сколько это являлось законным, ибо моих родителей в тот момент, когда они узнали о моей болезни, этот вопрос вообще не интересовал. Они, как и любые другие родители были готовы на все ради здоровья собственного чада.
Лежать давольно долгое время без движения — одно из самых сложных и скучных составляющих элементов лечения. Все это время слушать шум двигателя и монотонное пищание аппарата было вообще чем-то за гранью терпения.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов