Поиграв в детстве год-другой на песке Копакабаны, подросток приобретает подвижную эластичную стопу, крепкий подъем, тренированные икры — это позволяет ему затем на зеленых полях делать с мячом что угодно.
Гарринча в юные годы не играл на пляжах, но потом, став знаменитым, нередко наблюдал среди заинтересованных зрителей за игрой юных футболистов, зорко следя за умелыми и быстрыми игроками.
Но вот горячее солнце окончательно зашторят горы, и над Копакабаной сгустятся сумерки. Вдоль авениды Атлантика вспыхивают неоновые фонари. Свет их желтыми полосами ложится на ближайшие футбольные площадки. Дневной зной медленно уступает место влажной морской прохладе. С океана веет запахом рыбы, йода, водорослей. На футбольную арену торжественно, как на цирковом параде, выходят седые ветераны. Они сначала подолгу разминаются, показывая удивительное жонглирование мячом, а затем начинают свой, особый футбол, неторопливый и тонкий. В таких матчах можно увидеть знаменитых футболистов сороковых — пятидесятых годов. Грациозно, как павлины, передвигаются они по полю, демонстрируя завидную технику и восхищая зрителей остроумными передачами, выверенными ударами по воротам. Это уже футбол для гурманов. За ним наблюдают чуть снисходительно, с улыбкой.
Я как-то опоздал к матчу, в котором играли Гарринча и Загало. Возбужденная зрелищем публика валом валила после игры, как с «Мараканы». Многие повторяли имя Гарринчи, с удовольствием обсуждая только что показанную им игру.
— Неужели и на песке Гарринча оставался виртуозом? — не удержавшись, спросил я одного их прохожих.
— О, еще каким! — воскликнул в ответ незнакомый бразилец. — Он снова удивил всех своими коронными рывками, пушечными ударами по воротам. Вы знаете, — смеясь добавил он, — один его мяч молнией пронзил ворота и улетел в океан!
Гарринча везде оставался Гарринчей — игроком, всегда приносившим людям радость своим футболом.
Бразильский футбол исключительно богат талантами. Попроси любого ценителя этой игры назвать лучших бразильских футболистов — и сразу услышишь с десяток имен, в разные годы защищавших цвета сборной Бразилии, не раз восхищавших своей игрой трибуны стадионов мира. Но в этом списке наверняка не будет Фио — любимца Копакабаны.
Так уж сложилась его спортивная судьба, что он мало известен за пределами своей страны. И все же можно понять композитора Жоржи Бена, избравшего Фио героем своей песни, посвященной футболу. Фио — человек яркого футбольного дарования, и наблюдать за его игрой истинное удовольствие. Песня так и называется «Фио маравилья» — «Прекрасный Фио». В названии песни скрыта доля доброй иронии. У Фио чрезмерно большие, торчащие в разные стороны два передних зуба, из-за чего красавчиком его не назовешь. Но эпитет «прекрасный» относится не столько к его внешности, сколько к его великолепному футбольному умению. В жизни это удивительно общительный, милый и симпатичный парень. Его обаяние проявляется повсюду: когда он стоит перед объективом фотоаппарата или дает интервью по телевидению, когда беседует с болельщиками или репортерами. Но особенно он хорош в игре. Широкогрудый, высокого роста, он, словно пританцовывая, движется по сыпучему песку, оживленно жестикулируя длинными руками, весело подбадривая товарищей, одобряя их действия или подсказывая им, куда передать мяч. Его фигура расслаблена, она — будто кукла на веревочках. Порой кажется, что Фио выпадает из игры. Но это не так. Он внимателен к партнерам, постоянно готов включиться в борьбу, принять мяч, сделать предложение в атаке.
Вот мяч, словно прилипнув, замирает у его ног. И тогда начинается очередной маленький спектакль, которого всякий раз с нетерпением ждут зрители. Изящным пируэтом, мгновенно развернув свой могучий корпус, Фио уходит от ближайшего преследователя. Его черная голова высоко поднята, а ноги плетут замысловатый танец: то подбрасывают мяч, то чуть отпускают его от себя. Всем видом — глазами, улыбкой, направлением корпуса — Фио зовет товарищей вперед. И тот, кто угадывает его замысел, получает изящный, точный пас. «Спектакль» длится считанные секунды, но в эти мгновения Фио успевает показать столько выдумки, находчивости, ловкости, так легко и непринужденно творит свое чудо, что редкий эпизод с его участием не вызывает аплодисментов.