У Шагрома много общего с деревнями Ваханской области. Все постройки одинаковы. Это низкие квадратные строения, сложенные из местного камня — он здесь основной строительный материал. Потолок, до которого легко достать рукой, состоит из деревянных балок (в основном из стволов тополя), перекрытых глиняной плоской крышей. Такой тип крыш используется там, где атмосферные осадки весьма скудны как летом, так и зимой. Окон нет, и внутри строения чувствуешь себя отрезанным от окружающего мира. Вся жизнь прячется за каменной оградой, и ничто не проникает наружу. Видимо, это еще усугубляется нашим появлением. Женщины все до единой спрятались в домах, немногие ребятишки наблюдают за нами издали, мужчины же вступают в контакт лишь для торговых переговоров.
Между тем Шагром претендует на то, чтобы в будущем стать одним из центров этой части Гиндукуша, как Цермат в Альпах. Действительно, каждый, кто стремится попасть с юга в наиболее высокие районы Восточного Гиндукуша, должен пройти через Шагром и здесь обеспечить себя носильщиками. Хотя каменная пирамида на седловине Зани давно положила конец распрям и спорам о границах Шагромской области, непримиримая позиция местных жителей сохранилась. Носильщики «с той стороны» не могут появиться в Шагроме. Приходится и нам примириться с этим, и потому надо опять сложить все вещи, расплатиться с людьми из Драсана и создавать новый караван.
Мужчины из Шагрома прекрасно сознают свое преимущество и затевают с нами своего рода игру в «кто — кого». Мы расположились неподалеку от деревни, у реки, на лужайке среди ив. Снаряжение сложено, мы устроились вокруг. Мужчины и подростки приходят и уходят. Постоят немного, осмотрят багаж, прикинут его вес. Когда их собирается небольшая толпа, начинают торговаться. Запрашиваются немыслимые цены. Это и в самом деле похоже на игру, как и всякая купля-продажа на Востоке: всем ясно, что вопрос только во времени, по истечении которого все решится к обоюдному удовольствию.
Однако не все руководствуются одним лишь расчетом. В лице Айадудина мы встретили совсем иное отношение к работе в экспедиции. Наверное, таково будет когда-нибудь новое поколение шагромских горных проводников и носильщиков. Он прибежал к нам навстречу через седло Зани к реке Мастудж с рекомендательными письмами от предыдущих экспедиций. Сейчас он уже высоко на леднике с передовым отрядом выбирает место для базового лагеря.
Шагромская долина имеет тот же характер, что и долины Ваханской области. И здесь нас окружают крутые конгломератовые склоны, переходящие в отвесные стены, отпрепарированные в виде естественных пирамид, башен, игл. Они сопровождают нас далеко за Шагром, до того места, где долина разветвляется: на север уходит долина Удрен, а перед нами лежит долина Тирич. В целом ландшафт этого района напоминает нижний отрезок Ишмурхской долины с его переходом от степи к полупустыне. Но здесь сказывается наличие большего количества осадков. Преодолевая гребни Хиндураджа, осадки несколько смягчают сухость климата.
Ранняя весна встречает нас своими красками. Вдоль тропы уже появились цветы, знакомые по Вахану: иван-чай, копеечник и масса других цветов, прежде всего стройных степных лилий.
Так же постепенно сменяется пояс конгломератов выходами кристаллических пород. Область литологического контакта находится на высоте, на которой в Ишмурхской долине природа осталась нетронутой. Здесь же нам попадаются на пути два летних временных поселения — Атак и Бандок. Таким образом, последним (и единственным в этой области) постоянным населенным пунктом остается Шагром. Однако здешние летние поселки — это не скопления пастушьих времянок, а скорее высокогорные деревни с полосками посевов зерновых. Жители Шагрома занимаются здесь сезонным земледелием.
Деревушка Атак остается в стороне над нами, а мы двигаемся по дну долины, вдоль полей, на которых зеленеют еще низкие всходы, ведь мы еще в Шагроме пересекли отметку 3000 метров. Приблизившись к селению Бандок, мы видим перед собой нечто вроде огромного хранилища строительных материалов. Домики-полуземлянки сооружены в основном из валунов, и только деревянные стойки, подпирающие плоскую крышу, напоминают о том, что это строения, а не просто груды камней. Чтобы добраться до отверстия, которое служит входом в дом, надо перебраться через каменную стенку. Жилые комнаты и помещения для коз и овец расположены бок о бок. В центре деревни жилища лепятся друг к другу, на окраине они стоят более свободно, и некоторые из них построены гораздо тщательнее.
Один из таких домиков принадлежит нашему носильщику Аджахану. Он приглашает меня в гости. Все его здешнее хозяйство состоит из загона для овец и коз и жилого помещения из двух комнат. В одной из них стены нет, и с этой стороны дома находится подобие веранды, где в хорошую погоду можно спать. Три человека могут сидеть здесь довольно свободно. Здесь же сложен весь полевой инвентарь — деревянный плуг и борона. Из передней светлой комнаты узкий проход ведет в темную часть дома, где находится очаг. Большой плоский камень заменяет стол, из камней поменьше сложено сиденье. Потолок — из толстых сучьев, переплетенных более тонкими, и все это промазано глиной. Аджахан показывает мне дом с традиционной гордостью хозяина, пригласившего приятеля в свою новую квартиру. В дополнение ко всему он дарит мне букетик герани, который засовывает за ленту моей шляпы.
Совсем недалеко отсюда — головная часть ледника. В отличие от ваханских деревень население здесь относительно густое, и обрабатываемые поля близко подходят к леднику. Долина более увлажнена и, видимо, когда-то имела больше растительности. В тех местах, где возникли селения Бандок и Атак, раньше был настоящий лес. Но это относится к давним временам, о чем свидетельствуют остатки выкорчеванных пней. Лес неудержимо погибал и вряд ли сможет восстановиться естественным путем. То же относится и к травяному покрову. Стоит появиться какой-нибудь зелени, как она немедленно исчезает в желудках овец и коз либо под серпом жителей. То, что не годится на корм скоту или в пищу крестьянам, употребляется как топливо.
Только в непосредственной близости от лобовой части ледника (3600 м) растительность сохранила свой естественный характер. Нас окружают труднопроходимые березовые и ивовые заросли. Носильщики отказываются двигаться дальше, да и нас привлекает эта последняя возможность привала с хорошим костром. Уже после предварительной разведки становится ясно, что сюда, в Шаньяк (так местные жители называют это место у ледника), мне придется вернуться на более длительное время. Это будет один из ключевых пунктов при изучении местной фауны.
На следующий день возникают осложнения с носильщиками. Все вьюки вдруг «потяжелели», кому-то не хватает ремней для закрепления груза — проще говоря, путь через ледник не вызывает никакого энтузиазма. Передняя часть ледника сильно разбита, поверхность выглядит как нагромождение гигантских глыб. Мы их обходим и попадаем на ледник со стороны боковой морены. Под ногами сплошь скальный осыпной материал, и лишь в редких местах сквозь него проглядывает чистый лед.
Из северной короткой боковой долины, ориентированной почти перпендикулярно к направлению основной долины, выходит мощный моренный вал. Ледниковый язык под ним не виден, возможно, он уже давно исчез. Это препятствие нам надо частично обойти, а местами перелезть через него. За ним находится выровненный участок шириной 200–300 метров. Он разместился между скальными стенами и телом ледника, который в этом месте не заполняет всю долину. Носильщики, ощутив под ногами твердый грунт, один за другим кладут багаж на землю. Остановка. Наконец снова трогаемся в путь. Примерно через час достигаем конца плоского участка. Сейчас мы на уровне слияния Верхнего и Нижнего Тиричского ледников, на высоте 4000 метров. Хотелось бы двигаться дальше, но носильщики один за другим уходят вниз. С нами остается только Айадудин. Приходится ставить базовый лагерь в этом месте.
На северной стороне долины прямо над базовым лагерем поднимаются почти отвесные скальные стены. Где-то наверху должно быть фирновое поле, питающее водой роднички, струящиеся по скалам. Более сильный родник, выходящий неподалеку от лагеря, образует небольшой водопад — он будет нашим «водопроводом». Талая же ледниковая вода, насыщенная песком и другими осадками, малопригодна для питья. Кроме северной стороны, закрытой от нас скальными стенами, на все остальные стороны света открывается гигантская панорама горных гребней. На топографической военной карте нет их названий, но местные жители называют их по-своему. С востока на запад следуют друг за другом Коно-Зом, Биндугул, Ратхени, Барумгул. На крайнем западе панораму завершает Гхулаши-Зом. Большинство же вершин остаются безымянными. Только Тиричмир нам отсюда не виден! Это парадокс! Совсем еще недавно, из сада постоялого двора в Читрале, он был перед нами как на ладони. Теперь же, находясь вблизи его подножия, мы его совсем не видим!