Участие военных орденов в крестовом походе против альбигойцев было таким же косвенным. Кажется, что госпитальеры благожелательно относились если не к катарам, то к графу Тулузы, поскольку орден прочно обосновался в этом городе и его окрестностях. В знак своего дружелюбия они похоронили союзника Раймунда VI Тулузского, короля Арагона, убитого в битве при Мюре в 1213 г., и приняли к себе самого Раймунда, хотя он был отлучен от Церкви. Впрочем, Раймунд облачился в одеяние госпитальера только на смертном одре.[393]
Что касается тамплиеров, то им, похоже, были ближе крестоносцы из Северной Франции. Гильом де Тудель рассказывал, что в 1219 г. после разорения Марманда принц Людовик, сын французского короляФилиппа Августа, командовавший крестоносцами, направился к Тулузе. В его армию входили французы, фламандцы, жители Шампани… Ее сопровождали «аббаты, архиепископы, епископы, тамплиеры, черные и белые монахи, каноники. Все священнослужители проповедовали и призывали всех перебить». Эти тамплиеры, как и крестоносцы, приходили с севера Франции: интересно, что Гильом де Тудель поместил их среди духовенства, а не воинов. Еще один пример: 1 февраля 1212 г. Симон де Монфор добился одобрения ку-тюм, которые должны были действовать в отвоеванной у еретиков стране; в голосовании участвовало двенадцать человек, причем четыре голоса принадлежали духовенству — епископам Тулузы и Кузе-рана, одному тамплиеру и одному госпитальеру.[394]
Тамплиеры командорства Ла Вильдье (Тарн-е-Гаронн) дважды упоминаются в источниках. В1213 г. был схвачен Балдуин, брат графа Тулузы, бежавший к крестоносцам Симона де Монфора. Граф Раймунд хотел отомстить за смерть короля Арагона и приказал повесить своего брата, как предателя его дела. «Братья тамплиеры попросили и получили его тело, сняли его с дерева и похоронили в Ла Вильдье в своем клуатре рядом с церковью». В 1228 г. прецептор дома Ги де Брассак проведал о заговоре против епископа Тулузы, который в то время у него остановился. Он приказал арестовать и пытать заговорщиков, а потом изгнал их из Ла Вильдье.[395] Эти события, не связанные с военным делом, имеют отношение к тамплиерам среднего течения Гаронны. О позиции тамплиеров Лангедока нам ничего не известно. Можно с удивлением отметить, что если уж действительно стремиться нащупать связи — пусть и едва уловимые — между военными орденами и катарами (а это как раз одна из неисчерпаемых золотых жил для сборника глупостей о тамплиерах), то «допрашивать» стоило бы скорее госпитальеров Тулузы, нежели тамплиеров…
Эту сдержанность военных орденов по отношению к крестовым походам на Западе легко объяснить: орденские дома в Европе были аграрными хозяйствами, которыми заведовали не воины. Не существовало путаницы между «фронтом» (Святая земля, Испания) и «тылом» (Европа), где тамплиеры накапливали материальные и человеческие ресурсы для своей борьбы. Ересь была не их делом, а папство это понимало.
Зато гораздо труднее для тамплиеров было избежать давления государств, хотя и в этом случае, за исключением Испании, причины, на которые я только что указал, имели такое же значение. В государствах папы, на Сицилии и в Провансе военная помощь орденов обычно сводилась к охране замков. Единственный случай, когда тамплиеры приняли активное участие в военных операциях, выгодных светским властям, имел место в Англии: 1298 г. Эдуард I позвал тамплиеров своего королевства на борьбу с шотландцами — на битву при Фалкирке. Бриан де Же, магистр Англии, погиб, командуя валлийским отрядом, а не братьями своего ордена.[396] Участие же тамплиеров в армии венгерского короля Белы в 1241 г. больше напоминало крестовый поход. Разумеется, речь шла о защите Венгрии от монголов, но монголы все же были неверными.[397] Наконец, упомянем знаменитого брата Герена, военного стратега Филиппа Августа — хотя это и был единичный случай, да и принадлежал Герен к ордену госпитальеров.
В Испании, где тамплиеры непрестанно воевали, король Арагона трижды звал их на войну со своими христианскими противниками: с французами в 1283–1285 гг., Кастилией в 1300–1301 гг. Но то были оборонительные войны. А вот поход на Наварру в 1292 г. был уже войной наступательной. Король призвал на военную службу людей Храма, а также тамплиеров: в случае неявки они должны были уплатить штраф. Во имя принципа «обороны страны» король позволил угрозы. «Если вы поступите иначе, — заявил он магистру арагонских тамплиеров в 1300 г., — мы начнем преследовать вас и владения вашего ордена, как подобает поступать с теми, кто бесчеловечно отказывается сражаться за свою страну».[398]
Запомним это «бесчеловечно»: впоследствии Филипп Красивый и его советники перемешали свои обвинения против ордена Храма этим словом. Таким образом, на пороге XIV в. у ордена Храма и других международных организаций хватало хлопот, связанных с монархическими государствами — теми самыми государствами, которым рыцари-монахи оказывали столь действенную финансовую помощь.
Средневековые монархии часто обращались к духовенству в поисках компетентных помощников, в которых очень нуждались: поэтому тамплиеров и госпитальеров охотно приглашали на государственную службу. Некий Роже Тамплиер, лондонский прецептор, одновременно являлся милостынщиком короля Генриха II. В этом качестве он распределял королевскую милостыню между бедняками, которые толпились у дворца. Генрих III, недовольный отказом ордена Храма поддержать графа Глостера, отомстил, сняв с поста милостынщика другого Роже, тоже тамплиера.
Папская монархия также часто прибегала к услугам храмовников. Прецептор провинции Северная и Центральная Италия жил в Риме в Санта-Мария дель Авентино — очень престижной резиденции! При папском дворе постоянно вращалось много тамплиеров. А папы набирали из их числа некоторых своих сановников: Уджич-чоне де Верчелли был папским постельничим в 1300–1302 гг., а Джакомо де Монтечучо — с 1304 по 1307 г. Оба одновременно являлись прецепторами провинции.[399]
Тамплиеры и госпитальеры были прекрасными посланниками. Во Франции королевская власть охотно возлагала на них временные поручения исключительной важности, выполнять которые, как правило, поручали комиссарам. Между 1236 и 1250 гг. брат Жиль, казначей ордена Храма в Париже, вместе с бальи Никола де Отвильером был отряжен принимать клятвы верности королю.[400]
Но главным образом, светские и церковные власти использовали знания тамплиеров в области финансов. Король мог быть и частным клиентом «банка» тамплиеров — наряду с прочими. Не будем возвращаться к этому. Здесь я буду рассматривать вопрос о государственных финансах, управление которыми, полностью или частично, поручалось тамплиерам.
Эти финансовые отношения с властями установились очень быстро. «Мы представить себе не можем, — писал Людовик VII в письме к Сугерию, — как бы нам удалось продержаться в этой стране без помощи тамплиеров. Они одолжили нам весьма значительную сумму. Ее необходимо им вернуть. Поэтому мы умоляем вас безотлагательно выплатить им две тысячи марок серебром». В другом послании король уточняет механизм займа: «Пусть мое заступничество в их пользу не пропадет втуне: ведь они обещали вскоре вернуть то, что заняли с целью оказать мне услугу…».[401] Этот заем Людовика VII почти частное дело. Но он положил начало традиции, продолжавшейся до самого конца крестовых походов: готовясь к отбытию в Святую землю, короли обращались к военным орденам: они либо отдавали им на хранение свои деньги в преддверии похода, как поступил Генрих II, либо просто брали в долг: так, Эдуард I, прежде чем отправиться на Восток, занял у ордена двадцать восемь тысяч ливров.[402] От этого оставался всего один шаг до того, чтобы доверить орденам управление финансами государства.
393
394
Guillaume de Tudele. Chanson de la croisade centre les Albigeois, vers 9337. Catalogue des actes de S. de Montfort // EEC. T. 34 (1873). P. 465.
395
Guillaume de Puylaurens. Historia Albigensium /
396
397
399
401
Ibid. T. XV. P. 496–501. Уточним, что орден госпитальеров также одолжил королю тысячу марок (Ibid. P. 508). Механизм этого займа показывает, что орден Храма, по крайней мере в XII в., не располагал значительными ликвидными средствами на Востоке. См. выше, часть четвертая, гл. III, стр. 212.
402