- Успокоились! – рявкнул на них хирург, а потом добавил уже более спокойным голосом, - вену задел.
И все снова вернулись в рабочее положение.
- Хороший врач, - проговорила Жизнь.
- Да, - подтвердил Смерть, - жалко ему репутацию портить.
Жизнь тут же встрепенулась и хитренько так протянула:
- А ведь можно и не портить…
- Можно, - согласился с ней Смерть, - но начальство требует.
Тут Жизни возразить было нечего. У самой начальник тот ещё «ангелочек».
Они молчаливо стояли некоторое время. Смерть, словно каменная статуя, не совершил ни единого телодвижения. В то время как Жизни просто не стоялось на месте. В ней бурлила энергия, она же и требовала выхода. Жизни хотелось шутить, веселиться, играть, плясать и петь от счастья. А этот стоит как вкопанный и ноль эмоций на лице, точнее на губах. Из-под капюшона только их и видно.
- Заканчивай шутить про балахоны, – наконец заговорил Смерть. – Знаешь же, что это униформа.
- Ага, - довольно улыбнулась Жизнь и достала из кармана джинс сильно помятый шоколадный батончик, - будешь?
Смерть недовольно скривил губы.
- Нет, - брезгливо ответил он, а потом добавил, - я на службе.
- То есть, когда будешь не на службе, от угощения не откажешься? – на одном дыхании выпалила жизнь.
Смерть грустно вздохнул и мрачно спросил:
- Чего ты добиваешься?
- Тебя, - без замедления ответила Жизнь.
А Смерть аж передернуло.
- Шла бы ты отсюда… - зло прошипел он. – Позоришь меня на все подземное царство. Надо мной все друзья смеются!
- А надо мной, значит, нет? – вскрикнула на него Жизнь, повернулась к нему спиной и обиженно надула губы.
Они снова молчали какое-то время, наблюдая за операцией.
- Он ведь не выживет, - уже спокойно проговорил Смерть.
- Я знаю, - ответила Жизнь и с тоской посмотрела на малыша. Тот был бледный, весь в крови и с торчащими внутренностями наружу. Зрелище не для слабонервных.
- Не смотри, - мягко сказал Смерть, - потом кошмары сниться будут.
Девушка расхохоталась:
- Вы только гляньте, кто расчувствовался!
Любой другой бы на его месте обиделся, но только не Смерть. Как он мог обижаться на Жизнь?
Вспышка, и возле Смерти, прямо в воздухе, появился пергамент и перо, которое писало и писало без остановки.
Смерть мрачно глянул на имена, махнул рукой, и пергамент исчез.
- Что новенького? – тут же влезла Жизнь.
- Тебе не понравится, - тихо ответил он.
- Младенцы? – ужаснулась она.
Смерть не ответил.
В операционной раздался единый облегченный выдох. И Сергей Михайлович, не веря своим глазам, заплакал от счастья. Слезы катились по его щекам, попадали на губы, что делало их солеными.
Хирург чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, ведь он сделал невозможное. Он пересадил сердце, он спас мальчику жизнь!
Вылетев пулей из операционной, он побежал искать истеричную мамашу.
- Двухходовка?! – воскликнула Жизнь. – Это же жестоко!
- А ты когда-нибудь видела милосердную смерть?
- Это жестоко!
Смерть грустно улыбнулся и прижал Жизнь к себе. Она обняла его за талию двумя руками и уткнулась носом в грудь. В такие редкие моменты он был счастлив. В нём будто что-то оживало, и невероятное тепло разносилось по всему организму. Кто бы мог подумать, что его враг станет ему ближе, чем кто-нибудь когда-либо.
- Я люблю тебя, - шептала девушка, - больше жизни люблю!
- Не говори ерунды, - чопорно сказал он, отодвигая Жизнь подальше от себя.
Вспыхнул свет, и надоедливый пергамент появился в воздухе, как бы напоминая, что пора бы выполнять работу.
- Уйдешь? – спросил он.
- Нет.
Сначала он хотел настоять на том, чтобы Жизнь ушла. Ведь Смерть не хотел, чтобы она видела, как он убивает тело, как забирает душу. А потом он подумал, что, может быть, видя его жестокость, она его разлюбит.
Смерть подошел к операционному столу, где еще лежал малыш. Высунул из балахона руку. Длинные, изящные пальцы коснулись пересаженного сердца, и всё. Приборы тут же запищали. Оставшиеся врачи засуетились, склонились над ребенком, но сделать уже ничего не могли. Было слишком поздно. Смерть уже держал душу в своих руках. Мгновение, и был открыт портал, который и переправил душу на тот свет.
- Не плачь, - мягко сказал Смерть. – Всё живое когда-нибудь умирает, ты же знаешь.
- Знаю, - ответила она и вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Придешь вечером?