Смерть шумно выдохнул. Он совершенно не хотел отвечать на этот вопрос.
- Я буду ждать тебя на закате. Помнишь, где мы познакомились?
Он лишь кивнул.
- Ну, я пошла, - робко пробормотал она.
- Если ты знала, что он умрет, то зачем приходила? – вдруг спросил Смерть.
- Вот придешь, тогда узнаешь, - и она исчезла.
Смерть еще некоторое время смотрел на размытое пространство, где еще пару секунд назад стояла Жизнь. Потом обругал себя самыми обидными словами, которые он только знал, и пошел работать дальше. Тут же перед ним появился пергамент со следующим именем и диагнозом «инсульт».
Далеко ходить не надо было. Смерть вышел из операционной, прошел пару кабинетов и зашел в ординаторскую. В ту самую ординаторскую, где медсестра и санитар успокаивали мамашу. Она нервно вздрагивала и смотрела куда-то вдаль, время от времени всхлипывая.
Сергей Михайлович уже сказал ей радостную весть. Операция прошла успешно! Мальчик жив!
«И снова двухходовка», - подумал Смерть и стал выжидать.
Сергея Михайловича уже вызвали обратно в операционную, где он попытался реанимировать ребенка. Но тщетно.
Хирург вышел из операционный бледный словно труп. И на ватных ногах побрел к ординаторской. Он остановился перед самой дверью и долго подбирал слова. Всё думал, как бы так сказать помягче.
Набрав в грудь побольше воздуха, он зашел в комнату и тут же выдал:
- Он мертв.
Но мамаша не отреагировала. Тогда врач подошел к ней, так по-отечески потрепал её по плечу и, когда она обратила на него внимание, сказал:
- Ваш сын мертв…
И всё. Еще одна душа в капкане смерти и галочка на пергаменте.
У неё закатились глаза, чашка с ромашковым чаем выпала из рук, и женщина рухнула на пол.
«Вторая смерть за полчаса», - подумал Сергей Михайлович, щупая пульс,- «такого у меня еще никогда не было».
Это был тяжелый день не только для главврача, но и для всех сотрудников больницы. За день Смерть забрал ещё семь жизней. И, возвращаясь вечером домой, он просто валился с ног от усталости. Ему хотелось снять весь тот негатив, что он накопил за рабочие сутки.
Он снял свой рабочий балахон и повесил его на крючок в прихожей. Высокий, темноволосый, в белой хлопковой рубашке, заправленной в черные брюки, он выглядел не старше тридцати, хотя самому уже было за триста.
У него был огромный дом со всеми удобствами. И даже служанки были: убирали, стирали, гладили, готовили, а иногда и ублажали его. Но это было все не то.
Он снял обувь и прошел на кухню. Есть хотелось зверски. На столе его уже ждал ужин и приветливая улыбка кухарки.
- Добрый вечер, господин, - поздоровалась она, а он лишь махнул на неё рукой, мол, проваливай, пока ноги на месте.
«Я буду ждать тебя на закате. Помнишь, где мы познакомились?» - эхом раздалось у него в голове.
Конечно же, он помнил день и место их встречи. Море, пляж, кругом полно туристов. И пьяный, что решился на длинный заплыв. И вот, когда он уже забрал его душу, вмешалась она.
Такая бойкая и задорная, заговорила ему зубы, а он, лишь, стоял и не понимал, что с ним происходит. Это уже потом он перечитал кучу литературы, и влез, куда влезать не стоило.
Он лишь мельком взглянул в окно и тут же сорвался с места. Открыл портал на тот самый пляж и облегченно выдохнул.
- Я знала, что ты опоздаешь, - сказала Жизнь, кидая камушки в море. – Знаешь, без балахона тебе намного лучше. У тебя такие глаза…
Он подошел к ней и крепко обнял. И снова это невероятное теплое чувство, расходящееся волнами по телу. Да, он любил. Нет, это не была любовь с первого взгляда. Это больше похоже на привязанность, которая стала любовью, очень сильной любовью.
Она развернулась в кольце его рук, поднялась на носочки и осторожно, робко, боясь спугнуть, губами коснулась его губ. И всё! Барьеры рухнули. Чувства, что годами держались на замке, вспыхнули и засияли ярче звёзд.
Они целовались на берегу моря. Солнце давно уже скрылось за горизонтом. И только луна да звезды освещали пляж.
Нельзя тьме без света,
И день без ночи ничто.
Вот и Жизнь без Смерти
Никто.
Конец