— В штабе пакет, — прошептал Митя.
— И ты!.. — капитан задохнулся от возмущения. — И ты до сих пор мне ничего не сказал! Я тебя из роты вытащил, я тебя человеком сделал — у замполита полка работаешь, а ты мне в благодарность — ни слова, ни полслова! Ну пригрел на груди змею! — Капитан зарычал и стал ходить по комнате, расшвыривая попадавшиеся на пути стулья. — Ты еще стоишь, ублюдок! Бегом за свертком!
Митя пулей вылетел из модуля.
Слава богу, сверток был на месте.
— Что случилось? — спросил Генка, с удивлением глядя на копающегося в корзине Митю.
— Денисенко! — больно выдохнул Митя.
— За жабры взял? — Генка надел панаму. — Пойдем вместе. Надо было ему тоже бакшиш дать. Не сообразил!
Денисенко выхватил сверток и высыпал содержимое на кровать. Глаза у него лихорадочно заблестели, и он стал перебирать вещи: «Неплохие часики — Нинке пойдут. Зажигалки мне ваши сдались, хотя нет, друзьям подарю», — бормотал он.
Митя с Генкой терпеливо ждали. Наконец Денисенко сгреб все в кучу, выбросив зажигалку: «Бери! В следующий раз что найдете — мне тащите».
Когда они уходили, Денисенко погрозил пальцем: «Смотрите мне, искатели! Если узнаю, что замешаны, сразу посажу».
На улице Митя немного опомнился и решительно сказал:
— Ты как хочешь, а в Кабул я не пойду.
— Как не пойдешь? — удивился Генка. — Уговор дороже денег.
Вид у Мити был очень решительный, и Генка принялся его упрашивать: «Этого шакала испугался? Да ты видел, как у него от жадности глаза заблестели? Это он только так пугал — на пушку брал. Он теперь молчать будет, потому что с нами завязан».
«Точно, шакал. Больше для него ничего делать не буду. Пусть сам пашет, а я не нанимался за него всю работу делать. Шиш ты у меня получишь!»
А ночью постучал Гриша. Митя взял автомат, разбудил Козлова, и они вылезли в окно.
На улицах было темно. Они шли вдоль глухих стен и прислушивались. Где-то вдали, в другом квартале, брехали собаки. Они долго петляли по закоулкам, пока не вышли к дукану — большому двухэтажному зданию с тяжелыми засовами и мощными замками на дверях. Над входом горел фонарь. Козлов подсадил Гришу, и он выкрутил лампочку. Гриша показал Мите, что нужно встать на угол и следить за улицами.
Митю била дрожь. Он передернул затвор и испугался: клацающий металлический звук, казалось, отдался в другом конце города.
Гриша вынул из-за пазухи ломик, и замки заскрежетали. «Ой-а! — Ломик звонко упал и покатился. Гриша тряс руками. — Вот сука! У него замки под током!» Гриша поискал фонарем провод, но не нашел — проводка была сделана изнутри.
«Ни у кого резины нет? — Гриша погрозил дукану кулаком. — Ладно, я до тебя в следующий раз доберусь».
Козлов подобрал ломик, и они пошли несолоно хлебавши.
Дрожь никак не унималась. Он очень надеялся, что они пойдут к полку, но Гриша свернул в сторону. Они вышли на улицу, заканчивающуюся пустырем. Гриша подошел к крайнему, утонувшему в темноте дукану: «Здесь». Митя опять встал на углу, а Гриша стал возиться с замками.
Послышался скрип дверей и шепот Гриши: «Шлем, сюда. Козлов, оставайся на стреме». Митя и протиснулся в узкую щель. Гриша прикрыл дверь и провел фонариком по полкам. «Черт! Невезуха какая! Продуктовый дукан оказался! Ладно, давай здесь шмонать». Он зажег стоящий на прилавке фонарь, высветивший ящики с кока-колой, мандарины сияющей оранжевой горкой, наваленные пачки печенья и сигарет и еще много всякой мелочи и трухи.
Гриша отыскал мешок, и они набили его продуктами. Митя взялся было за ящик с кока-колой, но Гриша покрутил пальцем у виска: «Ты что? На весь город будешь звенеть». Они нашли посудину — большую эмалированную кастрюлю, ополоснули бутылкой кока-колы и вылили в нее два ящика: Митя открывал бутылки, а Гриша опрокидывал их в кастрюлю.
Мите показалось, что прошло полночи, пока они возились с этими чертовыми бутылками. Дрожь прошла, но холодящий позвоночник страх сидел крепко и заставлял прислушиваться к малейшему шороху. Наконец последняя бутылка выбулькала в кастрюлю. Гриша загасил фонарь, и они выволокли свою добычу на улицу.
Козлов сидел на корточках, вжавшись спиной в доски дукана. «Я думал, вы там уснули». — «Держи», — Митя передал ему кастрюлю с кока-колой.
В полк возвращались бегом. Козлов пер кастрюлю на вытянутых руках и поминутно просил остановиться. Гриша торопил: «Надо успеть до смены караула!» Они остановились только у дороги, идущей вдоль забора части. Тяжело топая ногами, подбежал Козлов. Его пошатывало, со лба скатывались крупные капли пота.
Послышался шум мотора. Гриша махнул рукой: «Назад!» Они добежали до первого попавшегося переулка и вжались в стену. Мимо них на медленном ходу прошла дежурная машина, шаря фонарем по сторонам. Они подождали, пока машина свернет на другую улицу, и побежали.