В сложившейся ситуации большинству из нас, технарей, жилось, в общем-то, совсем неплохо. Никаких проблем, никаких мучительных вопросов. Все четко, ясно, как в учебнике арифметики. А что оказывалось не совсем так, мы спешили списать как опечатки и неизбежные шероховатости, которые нетрудно исправить.
Я не отличался от других: с увлечением работал на кафедре, решал сложные технические проблемы, читал студентам лекции, писал диссертацию и бегал заниматься в Публичку...
Февраль 1956 года расколол мир благополучного неведения. В Ленинграде появился первый «самиздат» — доклад Н. С. Хрущева на закрытом заседании XX съезда КПСС «О культе личности и его последствиях». В сокращенном варианте доклад читался на партийных собраниях, тоже закрытых, и производил впечатление взрыва бомбы. «Самиздатчики» напечатали его весь, без купюр... Вместе с культом личности Сталина для нас рухнули стены, ограждавшие до того наш уютный, тихий мирок, «край непуганых (или наоборот, напуганных) идиотов», как выразился кто-то из современников тех лет. И из конца в конец огромной страны задули пронзительные сквозняки новых интересов, новых откровений и неожиданных открытий.
Оказалось, что не так-то уж и тихо было в государстве нашем. Далеко не все, склонив головы, зубрили «Краткий курс» и пели о том, что «Сталин — наша слава боевая, Сталин — нашей юности полет...», а также о том, что «С песнями, борясь и побеждая, наш народ за Сталиным идет...» То из одного города, то из другого приходили известия о раскрытии «органами» молодежных (в большинстве они были молодежными) групп сопротивления режиму. В Ленинграде прошли процессы над ребятами, издававшими «самиздатовские» журналы: в университете, в педагогическом, в ЛЭТИ ив ЛИИЖТе... Назывались группы: «Молодые марксисты», «Истинные ленинцы», «Социально-прогрессивный союз»... Среди студентов стал возрождаться интерес к философии и истории. С большим недоверием, я бы сказал даже — с опаскою, принялся за эти дисциплины и я.
В курсах, которые я читал, как и во всех иных, встречалось много имен. Были это в основном математики, физики, естествоиспытатели самых разных времен и народов, люди, с чьими именами связаны основополагающие законы, системы уравнений и формулы той отрасли науки, которой я занимался. О большинстве из этих лиц мы, молодые преподаватели, ничего не знали. Почему отвлеченная область знания была им столь любопытна, что они занимались ею всю жизнь? И занимались так упорно, что сумели вложить свой кирпичик в фундамент общечеловеческой цивилизации.
Я всегда считал, да пожалуй, считаю и до сих пор одним из важнейших свойств Человека, если он HOMO SAPIENS, — Любознательность. Далеко не все люди ею обладают. И загадка, откуда берется такое свойство в человеке, что представляют собой любознательные люди и чем они отличаются от остальных, чрезвычайно меня занимала. Я стал разыскивать подробности биографий сначала известных ученых, потом менее известных. Рассказывал о них своим студентам, а обнаружив в слушателях интерес, стал записывать результаты своих разысканий и пытаться приводить в систему.
Есть у меня такое занудное свойство — стремление все привести в какую-то систему...
Эти занятия требовали все большего погружения в историю, потому что каждый человек неотделим от своего времени. И постепенно я открыл для себя упоительно интересный мир прошлого, дотоле неизвестного, скрытого или скрываемого от меня стеною неправых школьных учебников, примитивных догм «Краткого курса» и бесчисленных брошюр, вкривь и вкось толкующих подлинные мысли философов и историков.
Так я стал писать свои книжки о людях науки, которые по тем или иным причинам оказывались либо близки, либо просто интересны. Так началось мое любительское постижение истории.
2
Первое мое знакомство с Федором Ивановичем Соймоновым произошло в Ленинградской Публичной библиотеке. В жизни каждого человека, занимающегося интеллектуальным трудом, библиотеки и архивы имеют первостатейное значение. Не потому ли и находятся они в таком небрежении при тоталитарных и диктаторских режимах?..
Государственная Публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина — старейшее в стране общедоступное книгохранилище. Основано в 1795‑м, открыто девятнадцать лет спустя, после наполеоновского нашествия.
Кто не знает сегодня ее главного здания — невысокого, изящного строения в классическом стиле на углу Невского и Садовой улицы? Закругленный угол эффектно оформлен полуколоннами ионического ордера, вознесенными на цокольный этаж.