Высочайший Манифест
Божиею милостию,
МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРОЙ,
Император и Самодержец Всероссийский,
Царь Польский, Великий Князь Финляндский, и Прочая, и Прочая, и Прочая.
Объявляем всем верным Нашим подданным: Вторжение неприятеля в пределы Отечества Нашего требует дальнейшего усиления молодыми силами доблестной Нашей армии, второй уже год несущей тяжесть ратной службы. Посему, в соответствии с одобренным Государственною Думою и Государственным Советом и утвержденным нами, в двадцать второй день сего августа, законом признали Мы ноне необходимым приступить к созыву государственного ополчения второго разряда.
Возрасты ратников, подлежащих призыву в каждый назначенный для сего срок, и местности, из коих они призываются, определяемы будут Указами Нашими Правительствующему Сенату.
Даны в Ставке в 31 день августа, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот пятнадцатое, царствования же Нашего в двадцать первое.
«НИКОЛАЙ»
Историческая справка
До 1 января 1915 года в русскую армию, имевшую на начало мобилизации в 1914 году численный состав 1 млн 422 тыс. человек, было мобилизовано 5 млн 130 тыс. человек. В 1915 году численность действующей армии непрерывно менялась в зависимости от понесенных потерь и их восполнения. После апрельского наступления немцев, Галицийского прорыва и тяжелых боев, численность к 15 мая 1915 года сократилась до 3 млн 900 тыс. человек, а к 15 сентября – до 3 млн 800 тыс., а еще через месяц выросла до 3 млн 900 тыс. человек.
В эти почти четыре миллиона человек и влился своей единицей восемнадцатилетний юноша-новобранец Николай Лоза.
В те годы в России в системе призыва в армию в соответствии с «Уставом о Воинской повинности 1915 года» именно уездный воинский начальник, возглавляющий уездное по воинской повинности присутствие, после освидетельствования в соответствии с «Наставлением по Воинской повинности для руководства при освидетельствовании телосложения и здоровья лиц, призываемых к исполнению сей повинности», признанных приемной комиссией годными, решал, в какие войска и в какие части посылать новобранцев, прибывших на его призывной участок.
Нужно сказать, что только призыв новобранцев 1914 года был проведен в соответствии с действующим военным законодательством. Начиная с 1915 года по Приказу №2, 1915 года по Военному ведомству призывы были досрочными, то есть призывались лица моложе 20 лет. Поэтому 18-летний Николай Лоза и был призван в армию.
Порядок при призыве в армию, явку и доставку призываемых в приемные комиссии на сборные пункты контролировало Министерство внутренних дел – полиция, а сам призыв осуществляло Военное министерство. Полиция всеми силами боролась с проникновением в армию нелегальной литературы и неблагонадежных: «В целях пресечения новобранцами, в особенности из числа фабричных и заводских рабочих… возможности приносить с собою в войсковые части преступные прокламации и вообще нелегальную литературу… разрешается производить чинами полиции осмотр отдельных вещей тех из призывных, относительно коих возникает подозрение».
Из новобранцев на сборном пункте формировались маршевые команды и отправлялись к месту дислокации воинских частей. Новобранца Николая Лозу направили в военно-автомобильную школу совсем не случайно. Его уровень образования – Хорольское городское четырехклассное училище, резко выделял его из числа других новобранцев, поэтому воинский начальник на призывном пункте определил Николая Лозу по новой, технически сложной воинской специальности – военный шофер.
В августе 1915 года в составе маршевой команды, в теплушке воинского эшелона, новобранец Николай Лоза отбыл в город Петроград, к месту своей будущей службы.
Младший брат Карп вспоминал: «Мать сильно горевала с уходом Николая. Она сразу будто постарела и стала еще более молчаливой». И дальше: «Я особенно, кажется, не переживал уход Николая в армию, а наоборот, завидовал ему, что он пошел на защиту «Веры, Царя и Отечества». Я убеждал Николая проявлять геройство, не посрамить земли русской, если нужно, и умереть за Родину».
С призывом старшего брата Николая в армию пятнадцатилетний учащийся Хорольского реального училища Карпуша Лоза еще более жадно стал прислушиваться к тому, что творилось кругом: на фронте, в Петрограде, в других городах и краях России, пытаясь все это осмыслить.
Карпуша, как и множество других мальчишек, мечтал о действующей армии: «Моя голова, мой умишко пылал от желания быть в действующей армии. Все в моей душонке бушевало. Что бы я ни делал, где бы я ни находился, везде не оставляла меня мысль: «Учиться, работать, действовать во имя победы!» Наши отцы, братья на фронте кровь проливают, терпят нужду, холод, голод, отдают жизнь, так почему же мне, живя в тепле, не отдать какой-то частицы своего труда общему делу».