Появившийся искусственный международный язык «эсперанто» вызывал у многих, в том числе и у Карпа Лозы, раздражение, и от всего этого приходило глухое осознание надвигающегося в жизни какого-то нового, непонятного и неприятного веяния.
«Каким-то образом, – вспоминал позже это время Карп Игнатьевич Лоза, – попадали в училище брошюры на политические темы, осуждавшие царизм, продажность и измену министров, о мародерстве, дороговизне, ухудшении жизни».
Учащийся Карпуша Лоза не в силах был разобраться, что происходило в стране и почему, а старший брат Николай был в армии, и посоветоваться с ним, как это делал всегда раньше, Карпуша не мог. Но он остро чувствовал несправедливость в жизни окружавших его людей.
«Однажды, – вспоминал Карп, – едучи с отцом из города домой на свой хутор, по дороге в осеннюю распутицу, отца огрел кнутом какой-то пан за то, что не свернул полностью с дороги свою лошадь».
Это страшно возмутило все существо Карпуши Лозы. После этого его потянуло в среду людей, живущих и действующих для водворения правды, свободы и равенства. Он всем сердцем остро почувствовал социальную несправедливость, творящуюся кругом.
С уходом русских армий с рубежей рек Нарев, Висла, Буг, с потерей Польши, Литвы, Курляндии и части Лифляндии, Галиции и западных губерний Малороссии фронт ослаб…
В столь критической, трагической для армии и страны ситуации император Николай II принял на себя должность Верховного главнокомандующего, сняв с этого поста великого князя Николая Николаевича.
23 августа 1915 года император Николай II в Высочайшем приказе по армии объявил:
«Сего числа Я принял на Себя предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий. С твердо верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим Земли Русской».
«НИКОЛАЙ»
В ознаменование принятия Государем императором Верховного командования, Святейший Синод сделал распоряжение о совершении молебствования и целодневного колокольного звона. На Руси такой целодневный звон называли «красным звоном». Этот «красный звон» в Петрограде и в Москве был произведен 30 августа 1915 года.
В войсках, перед строем были проведены чтения Высочайшего Приказа по случаю принятия Государем императором Верховного главнокомандования и прошли благодарственные молебствования.
Для императора принятие Верховного главнокомандования было сопряжено с сильными духовными переживаниями. В своем дневнике он записал:
«Подписал рескрипт и приказ по армии о принятии мною верховного главнокомандования со вчерашнего числа. Господи, помоги и вразуми меня!»
В письме к императрице от 25 августа 1915 года Николай II писал:
«Начинается новая чистая страница, и что на ней будет написано, Бог Всемогущий ведает! Я пописал мой первый приказ и прибавил несколько слов довольно-таки дрожащей рукой».
Российские газеты с восторгом печатали:
«Государь император стал во главе Своих армии и флота. В самые тяжелые дни, когда Россия ведет упорную, трудную войну с немцами, – Российский император, поняв своим высоким духом, великой душой настроение момента, смело и мужественно становится во главе Своих миллионных армий.
После Петра Великого это первый Русский император, который Лично принял командование над войсками…
Дай, Господи, счастья, силы Нашему Верховному Вождю! Дай, Господи, чтобы русская армия, воспрянув духом, стала наносить нашему коварному, гнусному, злому и сильному врагу тягчайшее поражение!»
Французская газета «La Libre Parole» вторила российским: «Уверенный в Своих войсках Государь император явился к ним, и присутствие Его в рядах армии воодушевит войска на новые ратные дела», а парижская «L'Écho de Paris» утверждала: «Это событие означает, что борьба будет доведена до конца. Германия уже сознает, что она этой борьбы не выдержит».
Историческая справка
Еще при восшествии на престол император Николай II отказался от очередного воинского звания и распорядился снять со своих парадных портретов услужливо нарисованные художниками генеральские погоны, оставшись в своем прежнем чине полковника, присвоенном ему отцом императором Александром III, не успевшим до своей кончины присвоить сыну очередной чин – генеральский.
Этот поступок был искренним, но противоречил основному закону Российской империи, называющему царя главой армии, чему соответствовал чин генерала. Когда Николаю пошел пятый десяток, все его товарищи по службе давно были произведены в генералы, а он все еще оставался полковником.