Император Николай II был так воспитан и имел такие убеждения, которые не могли позволить ему самому себе присвоить и получить чин генерала.
Как такая скромность Николая II не похожа на любовь к чинам и наградам руководителей позднего периода существования СССР. Политический лидер Советского Союза Л. И. Брежнев, воевавший в годы Великой Отечественной войны на фронте в чине полковника, позже, после войны не постеснялся стать маршалом и получить высший полководческий орден «Победа».
Возглавив вооруженные силы, Николай II, с одной стороны, стремился объединить военную и государственную власть в своих руках, пресечь любые влияния на армию и правительство со стороны своих политических противников. Это было тем более необходимо, что тяжелая военная обстановка, сложившаяся на фронте, требовала единого руководства и единения всех сил России в решимости предотвратить военную катастрофу и переломить ход войны. Но, с другой стороны, любая ошибка Николая II, как Главкома, роняла престиж династии, тем более большая часть окопного офицерства и генералитета восприняли принятия им на себя обязанностей Верховного главнокомандующего весьма скептически.
России не нужен был новый Верховный главнокомандующий, России нужен был подлинный национальный вождь!
И. В. Сталину в 1941 году потребовалось менее месяца войны, чтобы понять, что ему надлежит взять все бразды правления в свои руки, тогда как Николаю II в 1914 году – потребовался целый год.
В таком сопоставлении, как и в самой комбинации цифр «1914» и «1941», есть что-то мистическое. И тогда, и позже Россия стояла на краю, над пропастью военного поражения, но выдержала и выстояла!
По поводу принятия императором Николаем II Верховного главнокомандования генерал русской армии Г. К. Маннергейм в своих мемуарах писал:
«…Все понимали, что император может быть лишь номинальным главнокомандующим и из-за своего тихого и нетребовательного характера вряд ли завоюет достаточный авторитет и всеобщую популярность в армии. Встав на самой вершине вооруженных сил в столь неудачно выбранное время, Николай II поставил под угрозу само существование своей династии».
Действительно, если военные ошибки кого-либо из генералов повлекут за собою поражение, то это будет военное поражение, и только. Если же это будут ошибки Верховного главнокомандующего императора Николая II, то такое поражение будет не только военным, но вместе с тем поражением политическим и династическим.
Современные историки выдвигают версию о том, что причинами, побудившими Николая II, взять бразды военного управления в свои руки, были не столько военного и политического характера, сколько личные, почти семейные. Находящийся в то время при Ставке адмирал А. Бубнов по прошествии времени вспоминал:
«Это решение было принято государем по настоянию императрицы, которая видя, что популярность великого князя нисколько не уменьшилась, считала дальнейшее пребывание его на своем посту опасным для престола.
К весне-лету 1915 года в ближайшем окружении императрицы сформировалось твердое убеждение, что в Ставке зреет заговор, душа которого, великий князь Николай Николаевич, а цель – свержение с трона Николая II, ее любимого «Никки».
Что-то подобное высказывал и протопресвитер русской армии и флота Г. Шавельский:
«Насколько права была императрица, опасаясь, как бы великий князь не засадил ее в монастырь или не занял бы трон мужа, – трудно сказать, – но сам великий князь в Ставке, и его жена, черногорская княжна Анастасия, – все они открыто высказывались, что императрица – виновница всех неурядиц и что единственное средство, чтобы избежать больших несчастий – заточить ее в монастырь., а вслед за ней желательно туда отправить и Никки, устранив его от дел».
Действительно, как пишет Н. Сванидзе в своих «Исторических хрониках 1914–1915»:
«…28 мая 1915 года толпа собралась на Красной площади. На Красной площади толпа уже требовала отставки Николая, пострижения императрицы в монахини, а престол отдать главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу».
Как утверждает целый ряд других источников, великим князем Николаем Николаевичем, предпринимались конкретные шаги, зондировалась почва на предмет того, поддержат ли эту идею в московских промышленных и купеческих кругах. Велись осторожные беседы на эту тему с представителями союзников, военно-дипломатическими представителями Англии и Франции в Ставке.
И промышленники, и купечество, и союзники были не против… Пусть это были только разговоры, но велись они во время войны, человеком, у которого в руках была сосредоточена военная сила. Велись разговоры самим Верховным главнокомандующим великим князем Николаем Николаевичем, в волевых качествах которого, как в его способности от слов перейти к делу государь Николай II нисколько не сомневался.