Статичность этого уморительного делового мира, где всякий человечек поглощён своей работой, нарушается постоянными затеями Незнайки. Конфликт, как правило, возникает, когда этот неугомонный герой пытается занять то или иное (и но возможности более почётное) место среди крошечных умельцев. Забавная Незнайкина суета дает автору множество поводов наглядно продемонстрировать маленьким читателям, что без труда ничему не научишься. Даже волшебная палочка обманывает надежды Незнайки: овладев ею, он сразу же творит массу безответственных поступков, и палочка утрачивает свою магическую силу.
В сущности, с ней происходит то же, что с автомобилем Винтика и Шпунтика, загубленным Незнайкой по глупости. Волшебный предмет, подобно машине, выходит из строя в результате неквалифицированного обращения — такое переосмысление сказочной коллизии для писателя естественно.
Обращаясь к жанру сказки, обеспечивающему простор авторской фантазии, писатель использует его весьма своеобразно. По сюжетно-композиционной структуре сказки Носова, пожалуй, больше походят на приключенческие истории с оттенком научной фантастики. Об этом свидетельствуют даже названия глав. Например, в «Незнайке на Луне» есть такие главы, как «Загадка лунного камня», «Неожиданное открытие», «Ночное предприятие», «Бегство» и т. п. И хотя крошечные персонажи трилогии — существа, без сомнения, сказочные, а в её второй части («Незнайка в Солнечном городе») творятся самые что ни на есть волшебные превращения, относить эти произведения к жанру сказки можно лишь условно. Прославляя, как обычно, труд и разум, Николай Носов увлечённо описывает в своей сказочной трилогии множество вымышленных технических чудес, но в то же время всегда отдаёт предпочтение науке перед волшебством, придавая своему выбору, кроме всего прочего, этический смысл. Ведь мощная и сложная машина не подчинилась бы невежде, а не забудем, что в представлении Носова знание и нравственность — вещи взаимосвязанные.
Кстати, при самом добром отношении к трилогии о Незнайке невозможно отрицать, что она несколько перегружена техническими подробностями. Но даже отмечая это как недостаток, стоит разобраться, почему писатель этого не боится и почему маленьким читателям всё же нравятся книжки, где встречаются подобные, что греха таить, тяжеловесные пассажи: «Это так называемый универсальный круговой самоходный посадочный комбайн... Этот комбайн срезает траву, потом вспахивает землю плугом, сажает зёрна при помощи имеющейся внутри механической сажалки и, наконец, боронит. Но это ещё не всё... Срезанная трава поступает внутрь комбайна. Там она измельчается, растирается, смешивается с химическим удобрением и тут же зарывается в землю, благодаря чему образуется так называемое комбинированное удобрение, очень полезное для растений. Вместе с удобрением в землю при вспашке вносится активированная подкормка, которая содействует более быстрому произрастанию...» и т. д. Так один из персонажей «Незнайки в Солнечном городе» растолковывает любопытствующим путешественникам, в чём назначение заинтересовавшей их диковинной машины.
Писатель обращается к детям чуть ли не на языке технической статьи. Оправдано ли это? Очевидно, писатель рассчитывает на то, что современных ребят техника очень занимает, да к тому же им, наверное, импонирует, что с ними говорят, как со взрослыми. Носов же, по своему обыкновению, стремится решить разом несколько задач. В данном случае — используя присущий детям интерес к технике, поразить их воображение описанием чудесной машины, попутно рассказав, какая сложная работа нужна для возделывания земли. В то же время, зная, какое значение придает Носов практическим знаниям и умениям, можно предположить даже намерение писателя понемногу приучить своих маленьких читателей к стилю и терминологии, принятым в специальной литературе.
Но как бы то ни было, в сказках (это в меньшей степени касается «Приключений Незнайки и его друзей») заметны некоторые нарушения художественной цельности. В отличие от повестей, здесь чисто преподавательский пафос творчества Носова подчас оказывается самодовлеющим. Однако и тут автора выручает свойственная ему изобретательность в создании разнообразных и занятных сюжетных коллизий. В. Бианки, как никто умевший в своих произведениях сочетать художественность и познавательность, говорил: «Игра — стихия детей. Давайте же играть с ними в путешествия. И в каждом путешествии начнём знакомиться с туземцами неведомой страны — будь это животное, растение, камни, снежинки». Носов тоже знает, что путешествие — удобный повод расширить познания читателей, и активно пользуется этим приёмом. В основе каждой из сказок трилогии — история путешествия. Путешествуя на воздушном шаре, его герои буквально сваливаются с неба в Зелёный город, где обитают одни малышки («Приключения Незнайки и его друзей»), на волшебном автомобиле катят они в край благоденствия и фантастичной техники («Незнайка в Солнечном городе»), наконец, на космическом корабле навещают крайне неблагополучных лунных жителей («Незнайка на Луне»). Здесь основная движущая сила сюжета — неукротимое любопытство Незнайки-путешественника, не связанного, подобно прочим персонажам сказок, каким-либо одним занятием и потому с превеликой охотой встревающего во всякое дело. В начале первой части трилогии герой сказок пытается сочинять даже стихи, как Цветик, превзойти Гуслю в качестве музыканта или стать соперником Тюбика — это тоже своего рода путешествие из одной престижной профессии в другую. Дальнейшие Незнайкины похождения позволяют автору расширять рамки повествования, постепенно перенося в свою игрушечную страну всё новые реалии из мира взрослых. Роль информации, сообщаемой при этом читателям, здесь принципиально иная, чем в повестях, где получение ребятами тех или иных сведений, например, о пчёлах, самым непосредственным образом определяет развитие действия, которое, в свою очередь, приводит персонажей к необходимости вновь и вновь пополнять свои знания. Подробный, «крупным планом», показ увлекательного занятия героев даёт читателям ощущение волнующей возможности последовать их примеру, «сделать, как они».