Особо следует остановиться на носовских сказках («Бобик в гостях у Барбоса», «Три охотника»). В их поэтике много традиционных фольклорных элементов: зачин («жили-были»), троекратное повторение, герои — говорящие животные с характерами людей, структура предложения с опущенным или инфинитивным сказуемым («вдруг навстречу медведь», «я от него бежать»). Но фольклорные элементы остаются чисто внешними атрибутами повествования о событиях далеко не фантастических, о характерах вполне реальных. Впоследствии эта особенность обнаружилась в сказках о Незнайке.
В конце 40 — начале 50-х годов появляются повести Носова. В поэтике нового жанра, являющегося этапным и переходным в творчестве писателя, легко обнаружить уже знакомые но рассказам черты. В этом смысле повести действительно вырастают из рассказов, более того, их, пожалуй, можно назвать «выросшими рассказами», так много у них общего и так незначительны качественные различия, хотя, безусловно, они есть.
Наименьшей трансформации в повестях подверглись стиль и сюжетика. Мы уже замечали по поводу циклических сюжетов, что они могут быть значительно удлинены и расширены. Такая возможность заложена в самой природе изображаемого явления. Поскольку у Носова событие всегда вторично по отношению к характеру, а проявление характера так же, как и способность его к изменению практически безграничны, можно достраивать сюжет, присоединяя к нему эпизод за эпизодом бесконечно. Но это, так сказать, в теории. На самом деле писатель всегда концентрирует внимание на проявлении или становлении определённых свойств характера — задача, которая вполне может быть реализована в рамках закрытого сюжета.
Из четырёх повестей Носова две — «Весёлая семейка» и «Дневник Коли Синицына» — по типу сюжета относятся к циклическим, производственным. У них аналогичная структура: вначале мысль, идея, инициатива и затем последовательное и, в конечном итоге, успешное воплощение идеи в жизнь. Вторая, и основная, часть распадается на ряд эпизодов, соответствующих циклу практической деятельности. Однако ещё раз подчеркнём, что изображение практической деятельности не является для Носова самоцелью. Главное, как всегда и везде у писателя,— характеры героев. Ну, а поскольку герои не ходячие идеальные схемы, а обыкновенные мальчишки, поскольку, следовательно, неизбежны заблуждения и неудачи, в ровной цепочке «производственных» эпизодов, как это было и в рассказах, возникают разрывы, неожиданные повороты, которые оживляют действие, делают его более динамичным, напряжённым.