Вместе с тем он великолепно уловил и другую характерную черту событий того времени, которая придавала особую окраску поре военного лихолетья. В войне наш народ отстаивал жизнь. Александр Твардовский в те дни писал: «Бой идет святой и правый, бой идет не ради славы — ради жизни на земле». Ради жизни! Этим сказано главное. И современного читателя не должно удивлять то обстоятельство, что в повести, воссоздающей грозное время войны, так много места уделено вопросам, как жить, что такое счастье, какую в жизни выбрать дорогу, как достичь намеченной цели. Все это не придумано и не надумано автором, этим жило юношество военной поры, как и сегодняшние ребята и девчата, только, может быть, выпускники школ военных лет более серьезно и строго относились к решению таких вопросов.
Герои повести «Дальнее плавание» готовятся покинуть «зеленый берег детства», они заканчивают школу. В эту пору возникает естественная потребность впервые со всей серьезностью и ответственностью, на какую только способен в том возрасте человек, разобраться в себе самом, в своих чувствах, в окружающем, принять первые по-настоящему жизненно важные решения. Можно, пожалуй, сказать, что повесть «Дальнее плавание» — это книга вопросов и ответов. Потому, видимо, так сильно взволновала она в свое время читателей, вызвав огромное количество писем, а кроме того, породила множество диспутов, обсуждений, жарких дискуссий.
Как и в других книгах Р. И. Фраермана, в повести «Дальнее плавание» читатель не найдет прямых указаний и советов, готовых рецептов, как именно следует поступить, покидая «зеленый берег детства», в каждом конкретном случае. Писатель приглашает своего читателя в собеседники, стремясь вызвать его на плодотворные раздумья. Выработав для себя обширную программу освещения наиболее важных вопросов воспитания подрастающего поколения, он отнюдь не помышлял целиком отказаться от того, чем надлежит заниматься в первую очередь писателю-художнику, — изображать, показывать жизнь своих героев, время, в которое они живут, и обстоятельства, в которых действуют. В этой повести даже в несколько большей степени автор остается лириком, относящимся с особенной душевной теплотой и сочувствием к своим героям. Быть может, потому, что это юное поколение военного времени, которое особенно дорого, ибо на его плечи выпало несравненно больше тягот, чем на плечи любого другого поколения. Как было отмечено выше, писатель обычно предпочитает оставаться, так сказать, «за кадром», оставляя своих героев наедине с читателем, как бы даже остерегаясь вмешиваться в их взаимоотношения. На этот раз он изменяет своему обычаю. Трижды в повести «Дальнее плавание» писатель выходит «на прямой разговор» с читателем. И каждый раз в его речи звучит особая любовь, даже восторженное отношение к юношеству. Глава одиннадцатая повести начинается с такого обращения: «Пусть те, кто случайно прочтет эту повесть, считают автора ее неправым или просто безумцем, если он скажет, что юность не так беспечна, как мы думаем об этом в старости, что наша юная пора, которая придает очарование всему и украшает все, что окружает нас, придает ему и чрезмерную, хотя и светлую печаль, что никогда потом сердце наше, отвердевшее в испытаниях и пережитых горестях, не бывает так исполнено внимания к самому тихому шепоту совести, как в то простое и трогательное время...»
И в тринадцатой главе писатель восторгается детскостью и вместе с тем взрослостью своих героев: «И как часто дети, поражая нас логикой, даже взрослостью своих суждений, удивляют нас своими поступками, вытекающими только из их желаний! Ибо как то ни странным покажется иным людям, но мысли человека становятся взрослыми раньше, чем его чувства, толкающие его на поступки, нередко столь смешные. Или, может быть, в сердце мы всегда остаемся детьми?» Сколько же тепла, доверия, сочувствия, добра заключено в этом высказывании, как оно ненавязчиво по тону и совершенно не случайно завершается вопросительной интонацией, доверительным обращением к читателю. Автор заканчивает повесть объяснением в любви своим юным героям: «Автор... кончил свою повесть, которую писал он только для юных сердец.
И, перечитывая ее еще раз сначала, он подумал о том, что, следя за их тревогами и волнением, он, быть может, вознес эти юные сердца чересчур высоко и простил им многие ошибки. Но он сделал это только из любви, ибо юность всегда прекрасна, и ничто не заставляет нас так сильно любить ее, как то, что с ней разлучает, — невозможность вернуться».
Эти как бы непроизвольно вырвавшиеся признания свидетельствуют о том, с каким волнением, пристрастием и любовью брался писатель за свою повесть, как глубоки и серьезны были его намерения. Классная руководительница Анна Ивановна, наблюдая своих подопечных, с удовлетворением отмечает: