Очереди все были отменены, а так как у меня, кроме матросских курток, никакого гардероба не было, то дирекция выдала мне 50 рублей на гардероб.
Наступил спектакль[53]. Я не спал несколько ночей подряд, чувствуя, что вся моя карьера поставлена на карту. Первые акты я чувствовал себя неловко и не находил искреннего тона, зато третий акт вызвал сенсацию и целую бурю восторгов. Мы выходили раскланиваться более пятнадцати раз — случай небывалый. В четвертом акте начались истерики, и многие уходили из театра. Как я дошел домой? Что я мог ощущать в то время? Я помню, что я горячо про себя молился. Это было самое счастливое время моей начинающейся карьеры — я чувствовал, что моя жизнь переломилась.
Счастье, как говорится, не приходит одно. В скором времени до меня дошли разговоры о разрешении пьесы «Царь Федор Иоаннович»[54]. Я сказал себе, что Федор — это значит все. С этого дня я бросил всякие компании, напитки, попойки. Весь отдался Федору Иоанновичу, весь заболел этой ролью. Как-то на одном спектакле в Малом театре ко мне подошла жена Суворина, Анна Ивановна, и сказала мне, что Константин Сергеевич Станиславский, приехавший хлопотать также о разрешении постановки «Царя Федора» в своем Художественном театре, в разговоре со стариком Сувориным говорил ему: «Никого не могу себе представить в роли Федора. У меня выбрано в театре шесть дублеров, но я вижу только одного, когда-то игравшего в театре Корша в пустом фарсе мальчишку сапожника. Когда он, актер, игравший сапожника, ревел, то весь театр смеялся, но сквозь слезы, жалко было мальчишку». Суворин сказал: «Позвольте, собственно говоря, этого актера я взял к себе от Корша, исключительно из-за сапожника — не помню его фамилии. Анна Ивановна, — позвал он свою жену: — Как фамилия этого артиста, ну, сапожника играет, вашего любимца?» Анна Ивановна ответила: «Орленев». На другой день я пошел к Суворину и принес ему рецензию Сергея Яблоновского о царевиче Федоре Иоанновиче. Он ответил: «В очередь, у кого лучше выйдет. Только я не верю, чтобы Федора разрешили, уж слишком царь Федор похож на Николая Второго своей бесхарактерностью».
После этого раздавали пьесу «Измаил», где мне дали играть смешную роль еврея Нотки. Во время первого спектакля[55] публика над каждой моей фразой разражалась хохотом. Суворин, придя ко мне в уборную, сказал: «Ну как вы можете играть царя Федора? Да вы при первом выходе всех рассмешите, боюсь, что у вас трагик не осилит комика». Я сказал, что буду днем и ночью работать над ролью.
Захотелось уединиться, и я поехал в Москву, где в то время у родственников находилась моя жена. Я помирился с ней и весь ушел в работу. Жена моя была моим постоянным сотрудником и поддерживала меня в моем творчестве, В этот приезд я с нею обвенчался в 1898 году. Затем я взял у дирекции аванс и поехал вместе с женой на курорт в Друскеники — красивую местность на берегу реки Немана. Однажды в курзале, взяв газету «Новое время», я прочел там о разрешении Малому театру постановки «Царя Федора». Радости не было конца. Я буквально целые дни и ночи вынашивал роль, замучил себя бессонницей. В это время я решил назвать первого моего ребенка, если будет мальчик — Федором, а девочку — Ириной, Через несколько лет в Друскениках родилась дочь — Ирина.