Он просто пришел искать мудрости, как многие это делали, ища законов Бога с ясными глазами, с чистым сердцем, готовым к пониманию; после многих тревог, после многих ошибок, после многих страданий он наконец пришел к истине. Так же как Ньютон искал законы Бога в движении звезд, в падении камня, в движении свода небес, так же и этот Ньютон духовного мира искал смысла жизни и смерти, глубоко проникая в сердце человека, замечая душой своей, звучавшей в унисон всему живущему в мире, труды его, страдания и радости. И так же как для Ньютона истина не являлась внезапно, не открывалась ему по первому его зову, но для нахождения ее нужно было трудиться и мучиться, пока он не достигал сути того, где она скрыта, так же точно было и с этим светочем мира. Он не был рожден вместе с знанием; ему нужно было искать его, как и всякий другой человек это делает. Он терял время и труд, следуя ложным путям и выясняя для себя глупость многих мыслей. Но никогда не приходил в отчаяние. Он искал до тех пор, пока не находил; и то, что он нашел, он передал как наследство всем людям всегда для того, чтобы путь этот мог бы быть легче для них, чем он был для него… Ничего не может быть неправильнее, как называть Будду философом, а буддизм философией. Хотя он не знал ни о каком боге, хотя он претендовал только на то, чтобы его слушали постольку, поскольку учение его было ясно и понятно, что вы не обязаны были верить в него, а только открыть ваши глаза и видеть, и вы были бы восхищены при созерцании незатемненной истины, – он был далеко не философ.
Он не взывал к нашему рассудку или к нашей способности слагать два и два и делать из них пять: учение его не было какою-нибудь канвою, на которой нанизаны были разные слова, противоречившие его мысли. Он взывал к сердцу нашему, а не к уму, к чувствам нашим, а не к той силе нашей, которая может руководить этим чувством. Он привлекал людей к себе любовью и уважением и удерживал их навсегда. Любовь, милосердие, сострадание, бесконечное сострадание – вот основы его учения; и последователи его верят в него как потому, что они видели в нем, как человек сделался совершенным, так и потому, что он показал им путь, по которому все люди могут сделаться такими же, как он.
Годама был князем в небольшом королевстве на северо-востоке Индии, сыном короля Тудуданы[5] и жены его Майи… Нам рассказывают, что он был силен и прекрасен, что он прославился в атлетических упражнениях и отец его мечтал о том времени, когда сын его вырастет и возмужает и поведет войска. Гордость отца его была в том, чтобы сын сделался великим завоевателем, повел войска свои против соседних королей, победил их и в свое время приобрел себе огромную империю. В те дни Индия была, как и в последние времена, разбита на небольшие королевства, которые не разделялись между собою естественными границами и которыми владели слабые государи, постоянно бывшие в войне. И король, как и все отцы, был полон мечты, что сын его покорит себе всю Индию и будет славой своей династии и основателем великого государства. Все, казалось, совпадало с желанием короля: принц делался живее и сильнее, чрезвычайно ловким и мудрым в совете, так что весь народ гордился им. Все совпадало с желанием короля, за исключением желаний самого принца, так как вместо того чтобы стремиться к сражениям, к завоеваниям других стран, вместо того чтобы быть великим полководцем, желания его были далеки от этого. Будучи еще мальчиком, он был склонен к размышлениям, интересовался религиозными обрядами, и когда он подрастал, то все более и более утверждался в своем интересе к священным книгам, более и более старался постигнуть тайну жизни.
Он был воспитан в тогдашней вере – вере столь старой, что мы не знаем, откуда она произошла. Он знал только веру в бессмертную жизнь, – в жизнь, которая не может исчезнуть. Он был научен, что жизнь существует одна – общая, что нет особой жизни в животных и жизни в людях, что вся жизнь – это есть единая славная, великая сущность, исходящая от Неизвестного. Человек не есть нечто отдельное от этого мира, а есть частица его, и как тело человеческое есть лишь очищенное и улучшенное тело животного, так же и душа человеческая есть только высшая ступень души животных. Жизнь есть великая лестница: внизу ее низшие формы животных, немного выше человек, но все живущее стремится всегда вверх и, увы, иногда падает назад. Для каждого человека существование является великой борьбой, отмеченной многими смертями, и каждая смерть кончает один период для того, чтобы дать начало другому, и дает нам новую возможность трудиться и достигать небес.