Сиддхартха, проживши долгое время около Удраки Рамапутры, ушел от него. Но в то же время до Сиддхартхи дошли слухи, что в лесах Урувилы спасаются пять отшельников, один из которых был Каунданая. Отшельники раньше тоже учились у Удраки Рамапутры, но ушли от него, найдя верный путь жизни и спасения от зла мира. Сиддхартха отправился к ним.
От этих отшельников Сиддхартха узнал, что все страдания, все зло в мире происходит от того, что есть у нас тело. Тело это обладает чувствами, чувства вызывают желания, а когда у нас рождаются желания, которых нельзя удовлетворить, то рождается и страдание от этого. И потому, чтобы не было страданий и зла в мире, надо освобождаться от источника зла, от тела. Надо изнурять его и доводить до ничтожества, – тогда только человек испытывает блаженство и достигнет святости.
Впервые Сиддхартха нашел понятное для него объяснение страданий и средство освобождения от них. Он с радостью присоединился к этим пяти отшельникам и стал изнурять свое тело. Прошло шесть лет, как жил он в этом лесу в глубоком размышлении, изнуряя свое тело. Силы его падали, часто от слабости впадал он в бессознательность, но смысл жизни не открылся еще ему вполне. Вместе со страшной слабостью тела он чувствовал, как слабеет и ум его, чувствовал, как идет он к неизбежной смерти – той смерти, которая все-таки казалась ему бессмысленной, значения которой он не мог разгадать.
Как-то Сиддхартха купался в реке: от слабости ему сделалось дурно. Сиддхартха успел ухватиться за ветку и не утонуть. С величайшим трудом выполз он на берег, но здесь ему опять стало дурно, и несколько часов пролежал он недвижимо, умирая от истощения. В это время проходила мимо него дочь пастуха Саджата; она сжалилась над Сиддхартхой, привела его в чувство и накормила рисовым молоком. Придя в себя, подкрепившись пищей, Сиддхартха вдруг понял, что, истощая свое тело, он вместе с тем сознательно тушил в себе тот единственный светоч, который освещал ему все в мире, в жизни, это – разум. Сиддхарта понял, что, пока он жив, ему не нужно отказываться от своего светоча-разума, что верить можно только ему, что только разум может вывести на дорогу. А потому надо отказаться и от умышленного изнурения своего тела, когда разум не служит уже так хорошо.
Сиддхартха стал лучше питаться и размышлять. Он успокоился и радовался, что одумался вовремя, веря, что разум выведет его на верный путь. Но как только Сиддхартха изменил свою жизнь, его товарищи-отшельники, относившиеся к нему с величайшим почтением, увидав, что он изменил свою жизнь, отказался от изнурения тела, отнеслись к нему с презрением и негодованием и покинули его. Сиддхартха остался один, но теперь он не приходил в отчаяние, – разум говорил ему, что путь избавления от страданий и смерти близок.
Сущность учения Сиддхартхи
В глубоком размышлении проводил Сиддхартха день за днем под огромным фиговым деревом, изредка выходя в ближайшие селения выпросить себе пищи.
Сидя однажды ночью под фиговым деревом, Сиддхартха окончательно уяснил себе смысл жизни, разрешил мучившие его вопросы. Он ясно увидал и ошибки тех учений, которые он изучал раньше. Они допускали то, чего не мог проверить и понять разум, а допустив это, они приводили и к неверным выводам. Теперь он понял, откуда шел источник всех страданий, и понял тот путь, идя к которому можно было освободиться от страданий. Причина страданий, как увидал теперь Сиддхартха, коренится в себялюбивой привязанности к жизни. Освобождение от страданий заключается в том, чтобы жить истинной жизнью.
Страдания происходят от неведения, в чем заключается истинная жизнь. Это неведение – великая слепота, и тот, кто в корне уничтожит в себе это неведение, прибегнет к познанию, тот не войдет уже во временную жизнь.
И так как люди не ведают, в чем заключается истинная жизнь, то в ослеплении своем прилепляются ко всему тому, что временно, к тому, что не может принадлежать им и что вечно меняется и уничтожается. Люди предаются страстям, желаниям, стремлениям; стремятся к обладанию, волнуются, радуются, огорчаются, не сознавая того, что причина радостей и страданий заключается в телесном, разрушимом, преходящем, не принадлежащем той истинной разумной жизни, которой одной только и может удовлетвориться разумное существо – человек. Если люди видят источник и смысл жизни в разрушимом, телесном, то они неизбежно должны страдать и умирать. Люди ищут наслаждений, но из наслаждений возникает и печаль и страх потерять предмет наслаждения; тот, кто свободен от наслаждений, свободен и от страданий. Люди, думающие, что им принадлежат дома, поля, скот, богатства, думающие, что им принадлежат сыновья, дочери, жены – такие люди неизбежно обречены на страдания. Все это временное, все подвержено уничтожению, и потому нельзя полагать своих мыслей во всем этом, нельзя стремиться к обладанию чем-нибудь. Единственным предметом обладания у человека может быть мудрость познания, к ней одной он должен стремиться. И тот, кто стремится к обладанию чем-нибудь иным, а не мудростью, кто стремится к наслаждениям, тот растит только свои похоти, тот кует себе только более и более прочные цепи, привязывающие его к этой жизни страданий.