После чтения собравшиеся разделились на группки, а мы вместе с Джастом бросились искать Эмиля, горя желанием узнать, что все это значит. Эмиль сказал нам, что рукописи читаются ежегодно в одно и то же время и что описанные в них события произошли много лет назад на этой самой земле. Мы ответили, что в нашей Библии описано нечто подобное. Эмиль возразил на это, что многие ранние сцены, воспроизведенные в Библии, взяты как раз из этой хроники; но более поздние события, в частности Распятие, происходили в другом месте. Поэтому основное внимание в рукописях уделяется Рождению и Жизни Христа. Главная цель этих чтений – показать людям, отпавшим от идеала, что Христос всегда жил и всегда живет в них. Эмиль сказал еще, что совсем не важно, где происходили описываемые события; главное – увековечить их глубокое духовное значение.
Остаток этого дня и весь следующий мы посвятили изучению и сличению рукописей. У нас нет возможности привести здесь все свои записи и наблюдения, но их духовный смысл откроется перед вами, если вы перечитаете упомянутые главы. Мы узнали, что отец Эмилева племянника, читавшего нам сегодня рукописи, родился в этой деревне и был прямым потомком св. Иоанна. С давних пор в их семье существует обычай приходить сюда раз в год и читать эти записи. В здешнем храме молился не только Иоанн, но и пророк Захария.
Наши друзья собрались уходить. Мы договорились, что Джаст останется пока с нами, а остальные двинутся в путь. На следующий день мы покончили с рукописями и на рассвете ушли из храма. Час был ранний, но все жители деревни вышли к нам проститься и пожелать счастливого пути.
Глава XX
Пять дней шли мы пешком по следам Иоанна Крестителя. Наконец прибыли в деревню, где нас дожидались лошади. Здесь нас встретил Эмиль. До его родной деревни мы добрались практически без проблем.
Край этот был гораздо более населенным, а дороги и тропы намного лучше. Наш путь лежал через плодородную равнину, которую замыкало ровное плато. Долина постепенно сужалась, а в самом конце ее стены так близко подходили к реке, что образовывали каньон. Около четырех часов дня мы неожиданно очутились на вершине отвесной скалы высотой около девяноста метров, с которой низвергался поток. Дорога вела к ровной площадке у подножия скалы, вблизи водопада. В песчанике мы обнаружили расщелину, ведущую под углом сорок пять градусов на плато. В скале были высечены ступеньки, так что подняться наверх не составляло труда. Внизу расщелины имелись огромные каменные двери, преграждавшие вход непрошеным гостям. Выбравшись на плато, мы поняли, что каменная лестница – единственная дорога наверх. Когда-то давно таких проходов было три, но потом стены, окружающие деревню, перестроили для защиты от врагов. Задние стенки большинства домов были встроены в окружную стену. Дома эти обычно были трехэтажными, но окна прорублены только в последнем этаже. Под каждым окном помещался большой балкон, на котором свободно могли стать два-три человека. Вероятно, они служили наблюдательными пунктами. Нам рассказали, что этот район раньше населяло туземное племя, изолировавшее себя, но вскоре вымершее; отдельные его представители были ассимилированы соседними племенами.
Это была родина Эмиля; здесь мы должны были встретиться с другими участниками экспедиции, разделившимися на маленькие группки, чтобы охватить как можно большую территорию. Оказалось, мы прибыли первыми, а остальные придут завтра. Нам отвели один из домов, встроенных в окружную стену. Из окон третьего этажа, выходивших на юг, открывался вид на неровную гористую местность. Нас удобно расселили и сказали, что ужин подадут на первый этаж. Спустившись вниз, мы застали за столом Эмиля, его сестру, ее мужа и сына с дочерью, с которыми познакомились несколько дней назад в храме.
Не успели мы поужинать, как услышали шум на площадке перед домом. Вошел какой-то крестьянин и доложил о прибытии нашего Руководителя с его группой. Им тоже выделили помещение, а затем мы все вместе взошли на крышу.
Солнце уже зашло, но заря еще пламенела. Перед нами предстал огромный водоем, куда по узким ущельям стекались с окрестных гор потоки воды. Множество ручьев сливалось в один полноводный поток, который, низвергаясь с кручи в долину, образовывал водопад. Этот поток выбирался из глубокого каньона и, пересекая ровное плато, уже через метров сто свергался в пропасть. По отвесным стенам каньона, прорытого рекой, стекали десятки меньших ручьев, кое-где образуя водопады и стремительные, бурные потоки. Некоторые разбрызгивались с высоты метров пятидесяти; другие стекали, проточив себе извилистые ложбины в стене каньона. Высоко в горах, в глубоких ущельях, сверкали ледники – гигантские «наушники» громадной снежной «шапки», накрывшей всю гряду. Окружная стена примыкала к большому ущелью, а затем выходила к скале, с которой свергалась в долину вода. По ту сторону ущелья высилась отвесная гора высотой 600 метров, служившая естественной преградой. Нам сказали, что плато простирается на сто километров с запада на восток, а ширина его в некоторых местах достигает пятидесяти километров. Подняться на плато можно только по тропке, ведущей через расселину. Этот перевал преграждает стена вроде той, на которой мы сейчас стояли.