Вот и ты пленник, как и меня раньше подписали; ибо нас обоих принудили к пресвитерской степени. А ведь не к этому мы стремились! Ибо мы достоверные свидетели друг о друге — больше, чем кто‑либо другой — в том, что нам нравится философия пешая и остающаяся в низах. [108] Может быть, лучше было, чтобы этого вовсе не случалось, или не знаю, что и сказать, пока нахожусь в неведении относительно домостроительства Духа. Но раз уж это произошло, надо выдержать, как по крайней мере мне кажется, особенно из‑за того, что время развязало у нас языки многим еретикам: выдержать, чтобы не посрамить ни нашу собственную жизнь, ни надежды тех, кто оказал нам доверие.[109]
Григорий внимательно следил за судьбой своих друзей, радуясь их успехам и огорчаясь неудачам; иногда ему приходилось вмешиваться в их дела. Когда у Василия произошла размолвка с епископом Евсевием и он удалился из Кесарии, Григорий посылает Евсевию пиьма, в которых отзывается о Василии самым лестным образом; [110] он также пишет Василию, советуя вернуться к епископу. [111] Узнав о желании Григория Нисского, брата Василия Великого, посвятить жизнь риторике, Григорий пишет ему увещательное послание, в котором укоряет друга за то, что тот" "захотел быть известным как ритор, а не как христианин" ".[112]
С подобными же письмами Григорий обращается к своему брату Кесарию, которого призывает отказаться от придворной карьеры. Кесарий, второй сын Григория Назианзина–старшего, в отличие от своего отца и брата, избрал светскую карьеру и после получения высшего образования в Александрии стал придворным врачом в Константинополе. Он оставался при дворе даже в царствование Юлиана, что послужило соблазном для его семьи. [113] Во время землетрясения 11 октября 368 г. в Никее Кесарий, занимавший тогда должность хранителя придворной казны в Вифинии, оказался под обломками рухнувшего здания, но чудесным образом уцелел. [114] Вскоре, однако, он умер, приняв перед смертью Крещение. [115] Преждевременная кончина младшего брата оставила глубокую рану в душе Григория:"Нет у меня больше Кесария, — писал он одному из их общих друзей. — И скажу, что, хотя страдание не свойственно философии, я люблю все, что принадлежало Кесарию, и если вижу что‑либо напоминающее о нем, обнимаю и целую это, словно его самого, и думаю, что как бы вижу его, нахожусь с ним и беседую с ним" ".[116]
Вслед за Кесарием умерла и сестра Григория — Горгония. Григорий посвятил обоим надгробные Слова, [117] произнесенные еще при жизни родителей. Эти слова, вместе со Словом 18–м, написанным позднее и посвященным памяти отца, составляют тот венок, который Григорий возложил на фамильную гробницу. На примере всех членов своей семьи — брата, сестры, отца и матери — Григорий показывает в этих Словах, что он понимает под святостью и каковы плоды истинно христианского благочестия.
В 370 г. умер епископ Кесарийский Евсевий: наиболее вероятным кандидатом на его пост был Василий, который фактически управлял епархией при жизни Евсевия. Еще прежде, чем новость о кончине Евсевия достигла Назианза, Григорий получил письмо от Василия, в котором последний извещал его о своей болезни и просил приехать как можно скорее. Григорий был глубоко опечален, так как вообразил, что его друг умирает, и немедленно отправился в путь. Однако в дороге он обнаружил, что он — не единственный епископ, направляющийся в Кесарию. Узнав о предполагаемом избрании нового епископа и предположив, что Василий обманывал его, когда писал о своей болезни, и что на самом деле намерением Василия было завлечь его в Кесарию и заставить участвовать в собственном избрании, Григорий посылает Василию с дороги следующее письмо:
Ты вызвал нас в столицу, когда предстояло совещание относительно епископа. И какой благовидный и убедительный предлог! Притворился, что болен и находишься при последнем издыхании, что желаешь нас видеть и попрощаться. А я и не знал, к чему все это и как своим присутствием могу помочь. Тем не менее я отправился в путь, опечаленный известием. Ибо что для меня выше твоей жизни и что печальнее твоего исхода? Проливал я источники слез и рыдал, и впервые тогда узнал о себе, что настроен не по–философски. И чего только не наполнил я надгробными воплями! Когда же узнал, что епископы едут в столицу, я остановился в пути.., развернул корму, и еду обратно.[118]
Григорий не поехал в Кесарию, вероятнее всего, потому что опасался, что избрание будет сопровождаться интригами и волнением, в которых он как" "философ" "не хотел принимать участия. А может быть, он не поехал просто потому, что почувствовал себя оскорбленным и обманутым. Тем не менее Григорий принял участие в избрании Василия: от имени своего отца он послал в Кесарию два письма, в которых поддержал кандидатуру Василия. [119] По этому же поводу он писал Евсевию Самосатскому — тоже от имени отца. [120] Когда же Василий был избран, на хиротонию отправился Григорий–старший: Григорий–младший, верный" "философским" "принципам, остался дома. [121] Он, однако, послал Василию поздравление, в котором объяснял причины своего нежелания ехать в Кесарию:"Не поспешил я к тебе тотчас, и не спешу… во–первых, чтобы сохранить честь твою и чтобы не подумали, что ты собираешь своих сторонников.., а во–вторых, чтобы и самому мне приобрести постоянство и безукоризненность" ".[122]
115
Основная часть недвижимости, принадлежавшей Кесарию, была утрачена в результате землетрясения 368 г.