Как уже упоминалось выше, с 1880 г. Субботин начал сотрудничать с Сормовскими заводами: «…в 1880 году Михаил Глебович, по предложению директора Сормовских заводов, горного инженера В. В. Воронцова, принял на себя представительство этих заводов в С.‐Петербурге, а после перехода их в руки акционерного предприятия „Сормово“ он продолжал служить на этих заводах в качестве сперва инженера, а затем — технического директора правления». С явным и искренним восхищением пишет автор некролога об этой деятельности М. Г. Субботина: «При нем Сормовские заводы из небольшого, сравнительно, дела разрослись в огромное предприятие, задолжающее ныне до 12 тыс[яч] рабочих. Были построены паровозные мастерские с оборудованием на 250 паровозов в год и механические мастерские для машин до 20 тысяч лошадиных сил. При нем же были сооружены в Сормове церковь, школа и больница, а небольшой поселок Сормово превратился в значительный фабричный городок с 40 000 населением»[85].
Нина Михайловна вспоминала об этом периоде жизни отца: «Замечательный Сормовский завод, основанный еще [Белохватским], начал тогда быстро расти. Создавался дружный рабоче-технический коллектив. Деньги вкладывались акционерами. Завод пережил все трудности переходного времени и вырос в огромное государственное современное предприятие. Отец наш создавал там паровозостроительство, мартены, и первую на русской земле электростанцию. Он рано умер, в 1909 г. как гл[авный] инженер правления заводов…»[86]. М. Финюкова также не без гордости пишет о заслугах Михаила Глебовича в развитии Сормовских заводов: «При его деятельном участии на заводе создавалось обширное паровозостроительное производство, расширялись горячие цехи, была построена первая электростанция мощностью 20 тысяч лошадиных сил»[87]. М. Финюкова приводит слова академика М. А. Шателена[88], лично знавшего Субботина, о роли Михаила Глебовича в электрификации Сормовских заводов: «…имя инженера Субботина тесно связано с электрификацией наших заводов, — писал М. А. Шателен. — В его время электрификация предприятий и заграницей едва начиналась. Субботин сразу понял значение, и по его настоянию был электрифицирован Сормовский завод. Электрификация была произведена вопреки настояниям американских консультантов и целиком проведена под общим руководством М. Г. Субботина»[89].
Но помимо строительства паровозов, механических мастерских «для машин», электрификации, Сормомские заводы при Субботине занимались и судостроением: «В 1892 году Михаил Глебович вместе с директором В. В. Воронцовым ездил в Бордо и в Лондон для ознакомления с судостроением на тамошних верфях, — пишет М. Финюкова. — Сормовский завод увеличил выпуск судов для Волги и Камы, строил канонерки для Амура, нефтеналивные баржи, стальной паром для перевозки поездов через Байкал (тогда еще не было Кругобайкальской железной дороги)». Завершая свой немаленький список, Финюкова добавляет: «Кроме того в Сормове были построены машины для крейсера „Очаков“ и караван судов для засыпки бухты Биби-Эйбат[90] и др.» И вслед за современником Субботина указывает: «Он умер в 1909 году, когда на заводе было 19 цехов, школы, больница, клуб служащих и большой заводской городок»[91].
Современник отмечал: «Как общественный деятель, Михаил Глебович отличался необыкновенным трудолюбием и крайней добросовестностью в исполнении своих обязанностей, как человек же он, благодаря своим редким душевным качествам, гуманному и доброжелательному отношению ко всем, обращавшимся к нему, снискал себе любовь и уважение всех знавших его…»[92].
Таким был отец Нины Михайловны Субботиной. А еще он был страстным астрономом-любителем, и членом Русского географического общества и человеком, искренне и глубоко любившим свою семью.
У Михаила Глебовича и Надежды Владимировны Субботиных было шестеро детей. Нина Михайловна, родившаяся в 1877 г., — старшая. Затем четверо сыновей — Алексей (1879–1924), Игорь (1882–?), Сергей (1884–?), Олег (1889–1952) и, наконец, младшая дочь, Ольга (1892–1942). Семья была большая, шумная и очень дружная. Нина Михайловна вспоминала о своем детстве, проведенном в доме бабушки Соколовой-Кандорской: «…у бабушки собирались ее друзья — деятели освободительных реформ шестидесятых годов <…>[93]. Освобожденных крестьян я видела сама — их много поступало на „вольные места“ в Москву, где они проживали много лет все у тех же хозяев „вольными“, и ставшими скорее членами их семьи <…>[94]. Мы даже[95] с их детьми! На нашей улице[96] обосновалось много таких крестьянских семей из Тульской губ[ернии]. И в большие праздники у нашей почтенной няни собирался большой круг односельчан и родных. По РХ они брали в складчину ложу в Б[ольшой] театр на „Жизнь за царя“ — Сусанина. Как это непросто описать таких замечательных людей, с таким достоинством перенесших крепостную зависимость! — восклицала Нина Михайловна и продолжала: — Я любила забегать к ним, оттуда к тете — наверх, где собирались ее друзья „нигилисты“… А у бабушки А. А. Соколовой-Кандорской бывали профессора университета и Консерватории, артисты Малого и Большого театра, где тогда ставили оперы Чайковского (Онегин и <…>[97]), а в Малом играла Ермолова в „Грозе“ и „Бесприданнице“ Островского. Ермолова дружила с детства с моими тетками и матерью, и эта дружба сохранялась всю жизнь. Добролюбов уже написал свое „Темное царство“ и „луч света“ по поводу пьесы Островского, отмечая пробуждение культуры русского общества, той трудовой интеллигенции, которая опрокинула самодержавие. Островский вместе с Некрасовым и Щедриным обличал своим художественным словом. [Вспоминаю] молодых художников „Передвижников“. Из них бывали у нас Мясоедов и другие. Мы ходили на все их выставки, собиравшие все молодое, культурное московское общество. Третьяков создавал свою Галерею, покупая лучшие картины и заказывая портреты… А потом выставлял, направляя в Петербург и в провинцию»[98].
86
88
Шателен Михаил Андреевич (1866–1957) — ученый-электротехник; член-корреспондент АН СССР с 31 января 1931 г. по отделению математических и естественных наук (энергетика, электротехника).
90
Бухта Биби-Эйбат — бухта, расположенная в нескольких километрах от Баку, в которой еще в начале XIX в. делались попытки нефтедобычи. В 1900 г. было принято решение о ее засыпке. В 1907 г. утвердили проект сооружения северного и южного мола. В 1909 г. был заключен договор с Нижегородским акционерным обществом «Сормово» о постройке специальных судов. Но работы эти выполнялись уже после смерти М. Г. Субботина. Построенные суда прибыли в Баку только в 1911 г.
98